Живодерня

Прояснил Сергей странные и пугающие в темноте действия попрыгунчиков. Оказывается, что "взлетали" они при помощи шестов (такой шест Илья видел в подземелье у Профессора). Этим способом по горной местности с древних пор передвигались индейцы племени Майя. С помощью двухметрового шеста без труда можно подняться на кладбищенскую оградку, на памятник и перепрыгнуть на довольно значительное расстояние. Другим способом, как только взбираясь на ограды и перепрыгивая их, быстро передвигаться по кладбищу невозможно. Кроме того, попрыгунчики научились делать это при свете фонариков, оттого и создавалось такое странное фантастическое впечатление. Сергей при помощи шеста, который оказался у него дома, наглядно продемонстрировал эту древнюю технику передвижения по гористой и пересеченной местности. Одним движением он взвился на стол, потом, удерживаясь за шест рукой, совершенно невесомо, беззвучно спрыгнул на пол. Попрыгунчики даже прыгают с ограды на ограду, перемахнув таким образом сразу несколько могил. Кроме того, в умелых руках шест становится опасным оружием. Когда-то в Афганистане этой технике Сергей обучил Андрея. Вот она где пригодилась.

С того дня, как в квартире Сергея поселился горбун, жизнь приобрела совсем иной образ. Теперь за горбуном велось круглосуточное наблюдение. Весь его бред, все его россказни записывались на диктофон. Как только горбун входил в контакт с братом-близнецом, к нему подбегал "дежурный" (Сергей или Илья) и, подставив к его губам диктофон, записывал его бред. Карина помогала им днем. Из множества белиберды нужно было вычленить нужную информацию, а ее в рассказах горбуна было множество: и расположение лабораторий (оказывается, были там и лаборатории), и схемы руководства подземного города, и даже агенты, работающие на племя в государственных структурах. Но все эти важные сведения нужно было выбрать из бессмыслицы мусора, наваленного в его речах. А как раз для этой огромной и кропотливой работы не находилось времени. Записанные пленки нумеровали, складывали в одно место и снова записывали. Часто рассказы повторялись… но их все равно записывали. Скоро у Ильи от этого бреда голова пошла кругом, и он уже не вслушивался в то, что говорил горбун, опасаясь свихнуться от этой, возможно, заразной околесицы. Зато Басурман не боялся. Он с огромным интересом слушал горбуна-бредовика, проводя возле него с открытым ртом часы напролет. Что слышалось оторванному от родной гвинейской почвы страннику в словесном наборе неизлечимого шизофреника? Что привлекало его в неясных речах? Это оставалось для всех загадкой.

Так прошло две недели. О Китайце не поступало никаких известий. Волна насилия, прокатившись по городу, за семь летних дней поглотила несколько десятков крупных бизнесменов, руководителей криминальных структур города, принесла колоссальные убытки двум банкам да и просто нервотрепку представителям властных структур и схлынула. Все эти для кого маленькие, для кого большие неприятности начали забываться. Нет никакого Китайца, и не было. Словно и не просыпался он никогда… Спите и вы спокойно, кто жив пока: бандиты и представители бизнеса. В городе стало спокойно – даже несчастных случаев стало меньше, даже карманники будто покинули город и квартирные воры убрались, даже в транспорте ругались меньше и продавцы сделались культурнее – не обсчитывали.

Внимательный Сергей все время проверял окружающую среду на предмет наблюдения за его квартирой, но ничего не замечал… Впрочем, иногда он морщился от неприятного чувства… Нет, за ним не следили, но кто-то все же поглядывал. Сергей не опасался того, что где-нибудь стоят микрофончики. Пускай записывают: серьезные разговоры дома вести было не принято, а из бреда душевнобольного горбуна что-либо выяснить мог только человек, который знал, что нужно выяснять.

Осень была дождливая.

Несколько раз уже за последнюю неделю приходил Свинцов занимать денег. Он истрепался еще сильнее и находился в подавленном состоянии духа: пропал Китаец. Для Свинцова пропажа из жизни главного врага была равносильна краху всей жизни. Отпадала нужда жить дальше, и он растерялся.

– Что-то он, проклятый, наверное замышляет,-говорил Свинцов, с ненавистью почесывая под рубашкой. – Что-то готовит.

Карина его не любила, боясь заразиться от Свинцова вредными насекомыми и чувствуя себя в доме у Сергея почти хозяйкой, покрикивала на бывшего капитана милиции, а за глаза обзывала "бомжом" и науськивала Сергея не давать ему денег. Но Сергей ее не слушал.

Для жизни у них денег хватало: год назад Сергей получил наследство из Финляндии и теперь тратил его, в случае надобности снимая деньги с книжки. Кроме того, Басурману родители прислали из Гвинеи значительную сумму, и Карина денег не жалела.

В один из своих приходов Свинцов признался, что побаивается, как бы претендующие на власть в городе банды не прикончили Китайца. И хотя он не верит в эту возможность, но все же опасается. Ведь он собрал так много важного материала, что Китаец (дай Бог ему здоровья и долгих лет) ни за что уже от суда не отвертится.