Живое дерево

— Дурень, да ты б сгорел от лазера в огне! Кино ты не видал для такого случая, что ли? — не вытерпел Мишка Марчуков.

— Кто? Я? Сгорел? Да ни сроду! Я не горючий! Законно!

— Меня аж подбросило, а свет кругом стоял красный, и тени вокруг стояли красные и страшные, а я не боялся их, я боялся, что в моего братана попал бандит из пистолета, — перебил Саньку Юра.

— Во! — крикнул Санька. — Семь человек убило! Хочешь верь, а не хочешь — проверь!

— Где они, убитые? — не соглашался Марчуков.

— У них спроси, а я за ними не следчик. Хочешь — проверь! — не сдавался Санька.

— Теперь проверишь, — разочарованно проговорил Марчуков.

— Фома, а что-то я тебя на огороде не видал? — сказал Юра, понимая, что Санька уж очень заврался.

— Кого? Меня? Меня не было? Когда? Да ты ночью видишь как кошка, Юра, а меня не заметил?! Вот сказал. Да я сзади был и чуточку впереди — вот почему ты мог меня не видеть.

— А вот мой брат Николай кинул его! Он выше дома мог лететь, да брат его не пустил, чтоб не сбежал. Одним мизинцем и бряк об снег! У того дух вон! Вот какой у меня брат. У меня брат такой, хоть тысяча на него бандитов напади, а он об них руки марать не будет, он их одним мизинцем — р-раз!

— Законно, — подтвердил Санька и громко чихнул. — А Борода, а мы связали руки ремнём, а только фигочки — от нас не убежишь.

— Врёшь ведь, — сказал Марчуков.

— Кто? Я? Когда? Сам врёшь! Да ты что? По себе судишь? Я вон оглох даже на одно ухо. Сколько хочешь кричи сейчас мне на левое ухо, а я всё равно не услышу! Такое от выстрела. Спроси у Бороды. А как смогли бы по-другому поймать его? — выкручивался Санька, а Мишка Марчуков не знал, что на это ответить. — А может, их было… не один он! Их было много, понял!

Все зашумели, не давая слова сказать друг другу. Артур Молендор тут же доказал, что украсть одному такого жеребца, как Шторм, невозможно, а потому здесь орудовала шайка из ста человек, и не меньше, а раз поймали только одного бандита, то другие спрятались и теперь будут мстить Юре, и в таком случае Юре лучше всего переменить место жительства, уехать в другое село, скажем, к родственникам, или знакомым, или в город, прожить там лет двадцать пять, пока всё забудется, а Юра вырастет настолько, что его не узнать. Мишка Медведев заявил, что это всё чепуха, которая не стоит выеденного яйца, и тут же предложил Юре сыграть в шахматы.

Юре невозможно было ответить на все предложения, расспросы, советы. К тому же Юра не знал, как себя вести. Зазнаваться? Но сколько ни зазнавайся, ничто от этого не изменится, зазнаются тогда, когда делают что-то незначительное, а тут такое дело, что, наоборот, нужно быть серьёзным. Вот ведь Соня ни о чём не расспрашивает, а Юра косился на нее, когда говорил, как бежал, как его брат бросил чуть не до облаков бандита. Юра для неё так громко говорил, а она даже не подошла.

Когда ребята расселись за свои парты. Юра предложил Саньке сходить в сторожку, где, как он думал, они найдут спрятанные бандитами деньги, драгоценности — алмазы, бриллианты, золото.

— Ну? — удивился Санька. — Здорово. Борода, вот мы заживём! Жрать ничего не будем, одни конфеты. Да? Накупим конфет три мошка! Да? Поставим вон на парту, и пусть кто возьмёт хоть одну. Да? Пусть!

— Жадюля ты, Фома. Поставим на парту, и, мол, кушайте все, пользуйтесь нашей добротой, а мы не хотим. Вот как надо. Пусть кушают, мы же великодушные люди. Все сильные люди — великодушные, добрые, умные и совсем не жадные. Ты мало читаешь книжек, а это очень плохо, Фома. Честное слово!

— Я? Ни за что! Но жадный! Когда много, разве жалко? Ты что, Борода, меня не знаешь?

— А если денег много, золота, алмазов, тогда чего?

— Тогда? Да я знаю чего, — зашептал Санька и оглянулся. — Мы, как хватит, конфеты шоколадные покупать не будем, а купим взаправдашний луноход. Тогда поездим по прямой, по лесам, по чём хочешь. Вот будет здорово! Никого катать не будем. Марчуков от зависти лопнет. Мы не какие-нибудь не пришей-пристегни, а мы — знай наших! И еще, если хоть один рублик останется, я матери платье куплю. Ладно, Юра? Но это после лунохода. Да, Юра?

— А продают?

— А то как же? Я вон читал, так один во время войны на свои деньги самолёт построил.

— Да, — согласился Юра, — Хорошо будет. Сена навозим корове, на котлован будем ездить купаться, за водой на колодец. А давай мы его подарим Индии…

Тут в класс вошёл Захар Никифорович, улыбнулся и поглядел на Юру:

— А ну-ка, Юра, расскажи! Ты почему такой красный? От славы? Слава, брат, тяжёлая ноша. Тяжела шапка Мономаха.