Живое и Мёртвое (СИ)

На следующий же день после обнаружения скелета, вы с чудиком отправились в краеведческий музей Т., чтобы передать дневник Агнессы и восполнить пробел в истории города. Хозяйка музея, добродушная пожилая женщина с благородной проседью в волосах, искренне поблагодарила вас с другом и позволила спуститься в подвал, где хранились некоторые экземпляры «Вестника Т.»

Вы с чудиком смущённо переглянулись, осознавая, что вовсе необязательно было отправляться в библиотеку, ведь всё можно было разузнать и здесь, тем более, что история Агнессы долгое время считалась одной из нерешённых загадок города.

«Мы не ищем лёгких путей», наконец заявил чудик, после чего нервно рассмеялся и прибавил: «Так же, бука? В конце концов, нам удалось разобраться с тайной дома на Г-нской и без всяких там газетёнок. Есть чем гордиться!»

«Ага, вот только имей мы под рукой эти самые газетёнки, расследование прошло бы в два раза быстрее», возмутились вы, пихая друга локтем. «Хотя бы знали какие версии стоит исключить, а какие — принять на веру».

«Вряд ли», парировал чудик, потрясая перед вами сохранившимся до наших дней «Вестником», чья первая страница была посвящена Агнессе. «Смотри, что здесь говорится… Ограбление! Исчезновение! Похищение! Убийство! Что же сталось с невинным дитятей, Ильиной Агнессой Павловной?»

«Сплошное враньё», нехотя подтвердили вы, складывая на груди руки. «Она не исчезла, не была похищена и уж тем более не была убита. Агнесса просто… просто навсегда осталась в стенах родного дома, не имея возможности оттуда выбраться».

Ни при жизни, ни после смерти.

Останки Агнессы, как водится, отправились на экспертизу и потребовалось целых два месяца, прежде чем напыщенный криминалист вынес давно известный вам вердикт — Ильина Агнесса Павловна, дочь Ильиной Елизаветы Юрьевны, похороненной на кладбище Т.

Исследование продвинулось бы гораздо быстрее, если бы криминалист не проигнорировал ваши с чудиком показания и сразу же эксгумировал тело Ильиной Елизаветы Юрьевны с тем, чтобы сопоставить образцы ДНК и понять, что съёжившийся у стены детский скелет принадлежит её дочери, Ильиной Агнессе Павловне, числившейся пропавшей без вести с августа одна тысяча восемьсот семьдесят пятого года.

Естественно, ваше «смелое», по словам криминалиста, предположение было проигнорировано и какое-то время следователи ходили по кругу, пока не вернулись к «не внушающему доверия источнику» в лице ваших с чудиком показаний. Вы искренне переживали из-за того, что пришлось тревожить покой Елизаветы Юрьевны, но чудик успокоил вас словами о том, что всё это ради воссоединения матери и дочери, разлука которых длилась целых сто сорок семь лет.

Сто сорок семь лет замкнутого на самом себе цикла, состоящего из бесконечной боли, смерти и страданий.

После установления личности Агнессы состоялось двойное захоронение за счёт средств городской администрации и теперь всякий мог издалека приметить гранитное надгробие семейства Ильиных, чтобы возложить цветы. Вообще, вся эта история с невинным ребёнком, медленно умиравшем от голода и жажды оказалась на редкость скандальной.

Тысяча восемьсот семьдесят пятый год считался достаточно просвещённым, и никто бы не подумал, что в те времена до сих пор велась охота на ведьм. И уж тем более никто бы не подумал, что в ведовстве будет обвинена маленькая девочка, которую оставят умирать в собственном доме, после чего лицемерно опубликуют статью о том, что ту либо убили, либо похитили.

«Ещё один кусочек головоломки встал на место», приговаривала хранительница музея, бережно размещая дневник под стеклом. «Теперь каждый, кому будет интересна история маленькой Агнессы, сможет узнать о ней чуть больше. Всё благодаря вам, молодые люди. Кстати, не могли бы вы сфотографировать дом на Г-нской? У нас есть давняя фотография, но не помешала бы и современная».

«Молодые люди» в лице вас с чудиком, пообещали и, не теряя времени понапрасну, отправились делать снимок. С улицы ваш дом казался безобидным и меньше всего походил на место совершения зловещего преступления.

«Говорят, что внешний вид обманчив», справедливо заметил чудик, выдыхая облачко пара и глядя на тёмные стёкла второго этажа. «Чертовски верно, особенно по отношению к твоему дому».

«Продолжишь в том же духе, и я тебе двину», добродушно проворчали вы, нацеливая камеру телефона на дом. «Мне ещё там жить-поживать, возможно, что и добра наживать».

Для верности несколько раз нажав на кнопку съёмки, вы с чудиком вернулись в музей, где перекинули фотографии на старенький компьютер смотрительницы, после чего с чувством выполненного долга вернулись в дом на Г-нской. И вам, и чудику кажется, что тот стал чуточку гостеприимнее, словно бы вместе с Агнессой его стены покинули и накопившиеся за годы и годы страдания.

— Ещё один подарок освобождённого нами привидения, — довольным тоном говорит чудик спустя два месяца после происшествия, после чего опрокидывает в себя стакан с чаем. — Эх-х, до чего хорошо жить на белом свете! Правда, у нас осталось одно незаконченное дельце.