Живое и Мёртвое (СИ)

— Думаешь, взрослый сумел бы её выбить? — задумчиво спрашиваете вы, следя за ловко орудующим в замке чудиком. — Сумел бы выбраться из этой злополучной комнаты?

— Смотря какая дверь и смотря какой взрослый, — дипломатично пыхтит тот и отстраняется. — Кажется, всё. Исторический момент: бука входит в комнату, где наверняка томится неприкаянная душа Агнессы.

— Если я всё поняла правильно, не только душа, — со вздохом отвечаете вы, берясь за ржавую дверную ручку. — Побудь пока здесь, мне нужно кое-что сделать… Иначе это рискует никогда не закончиться.

Отворив дверь, вы застываете на пороге. Любопытный чудик с интересом смотрит через ваше плечо и неприлично присвистывает, за что получает болезненный тычок.

Там, внутри, прижавшись к стене сидит маленький скелетик в истлевшем бежевом платьице. Его взгляд обращён к так и не открывшейся при его жизни двери. Из-за заколоченного досками окна едва-едва пробивается солнечный свет, в воздухе танцуют пылинки.

— Всё как в моём видении, — хриплым голосом произносите вы, ступая в нетронутую течением времени комнату. — В том, что ты назвал «хрономиражом». Стой здесь, ясно? Не вздумай творить глупости, пока я не закончу.

Чудик понятливо кивает, и вы садитесь на корточки перед скелетом Агнессы. Опустив взгляд чуть ниже, вы обнаруживаете книжку в твёрдой кожаной обложке.

Дневник, выдержки из которого маленькое привидение надиктовывало вам автоматическим письмом.

— Агнесса, — вполголоса шепчете вы, бережно проводя ладонью по лишённому волос черепу. — Агнесса, я здесь. Наконец-то я здесь и могу ответить на твой последний вопрос. Правда, ответ тебе не понравится.

Ненадолго умолкнув, вы всматриваетесь в обращённое к двери лицо, вспоминая и «хрономираж», и охвативший вас при записи последних строк ужас, смешанный с тоскливой безысходностью.

— Почему? Почему именно ты, да? — ласково спрашиваете вы, касаясь ветхой ткани платья, расползающейся буквально между вашими пальцами. — Никто не знает точного ответа на этот вопрос, но… Мне кажется, тебе просто не повезло.

За окном продолжают мирно падать снежные хлопья, устилая дорожку к дому ровным покровом. Когда Агнесса умирала, стояло начало августа, сейчас же — начало февраля, но вы как никто другой знаете, что её душа всё ещё там. И она продолжает умирать, раз за разом, снова и снова.

«Выпустите меня! Выпустите меня! Выпустите меня! Пожалуйста, кто-нибудь, выпустите меня!..»

— Твоё замёрзшее время должно пойти дальше, Агнесса, — говорите вы, вставая и протягивая руку к съёжившемуся у стены тельцу. — Хватит с тебя боли и страданий, малышка. Давай же… ну давай же… идём со мной, ведь дверь наконец-то открыта.

Почувствовав прикосновение холодной ладошки к своей руке, вы с облегчением выдыхаете: она всё поняла. Агнесса была готова вместе с вами пересечь порог и принять то, что бы за ним ни таилось. Вместе с маленьким привидением вы торжественно идёте к выходу и вместе с ним же делаете последний, роковой шаг и слышите едва уловимый шёпот.

«Спасибо…»

— Что бы это ни было, оно ушло, — со знанием дела заявляет чудик, портя важность момента. — Думаю, наше привидение отправилось туда, куда по мнению книжек отправляются все души — на Круг Перерождений.

— Куда бы она ни направилась, надеюсь она будет там вместе со своей дорогой мамой, — отзываетесь вы, возвращаясь к скелету и поднимая с пола дневник Агнессы. — В Т. есть краеведческий музей, верно? Пора заполнить белые пятна местной истории.

Теперь дневник принадлежит вам, и вы намерены исправить вопиющую несправедливость. Этого бы хотела сама Агнесса, к этому же стремитесь и вы.

Эпилог. И то, и сё

Весть о том, что в потайной комнате вашего дома был замурован чей-то скелет, маму явно не обрадовала. Для человека сведущего легко провести параллели между останками бедного ребёнка и творившимся на кухне мракобесием, но…

Мама предпочла сделать вид, будто бы ничего не происходило.

Ни леденящего, пробирающего до самых костей холода, ни таинственного силуэта на лестнице, возникающего в тот самый момент, когда вы идёте наверх, ни повисших в воздухе кухонных принадлежностей, одно из которых наградило её шрамом.

«Ох уж эти взрослые, везде свою рациональность приплетут», проворчал тогда чудик и вы с ним безмолвно согласились. «Ну, так даже лучше, не думаешь, бука? До тех пор, пока классуха убеждена в том, что всё это — сон, она будет спокойна».

Фреди тоже больше не ощущала ничего «эдакого» и лишь иногда заходила в пустую комнату с роялем, чтобы грустно помяукать на придвинутый нему стул. Видимо, она — единственная, кто искренне скучал по маленькой Агнессе, несмотря на то, что та собиралась погрузить её в вечный сон в детской.

Та странная комната, кстати, больше не изменялась и в ней действительно некогда располагалась детская. Вся мебель с игрушками была добросовестно накрыта покрывалами, но вы так и не решились к ним притронуться. По вашему мнению всё это принадлежало Агнессе даже после того, как та покинула… нет, после того как она отправилась дальше.

И куда бы ни лежал её путь, она наверняка счастлива.