Живое золото (СИ)

В ногах Ольги лежали драгоценные часы, способные работать в течение тысяч лет. Они отсчитывали время до её воскресения, - оно должно было состояться в будущем, и неважно, силой чуда или науки. Тиканье часов было единственной музыкой, сопровождавшей Ольгу в вечность.

Рублёв подходил к гробу медленно, не смея поверить в то, что произошло с любимой женщиной. За ним, на расстоянии шага, следовали Эмпедокл и Сарториус. Они вполголоса спорили о том, оживёт Ольга или нет.

- Время идёт, а уходят люди, - меланхолично басил тигр. - Одни мы, машины, вечны... Гхххм... А людей не починить... И эту царевну тоже... вряд ли что у него выйдет.

- Почему ты так думаешь? - резко спросил попугай.

- Так лучшие маги наши были бессильны... А он - он все силы на битву потратил. Вряд ли даже живое золото ему поможет...

- А спорим, поможет? - Сарториус вскинул хохолок. - На что хочешь!

- На три разряда электричества. Если выиграю, хоть поживее стану! Вы меня вечно в замороженном состоянии держите, чтобы я вам всё не разнёс... Гхххм... А мне пожить, почувствовать в полную силу охота, - мечтательно прошептал задумчивый тигр, вдохновенно подняв морду вверх. Усы его распрямились от появившейся надежды.

- Спорим! - попугай щелкнул когтями. - А если проиграешь, я тебя от питания на три дня отключу. Надоел ты мне своим скулением!

- Согласен. Только тихо, тихо... Государь сейчас царицу оживлять будет, - Эмпедокл опасливо махнул хвостом туда, где молча, склонившись над телом любимой, стоял Андрей Рублёв.

Ольга Левиафани лежала, как живая, и тонкий чувственный свет исходил от её лица. Тиканье часов звучало мерно и навязчиво... От смерти любовь Рублёва стала только прекраснее. Хотелось стоять, не шевелясь, и смотреть на неё, и смотреть...

Постояв несколько минут в ритуальном молчании, Андрей приступил к обряду пробуждения Ольги Левиафани. Открыл приготовленный коробок с живым золотом, - коричневым, дурно пахнущим, - и осторожно смазал им веки и губы Ольги. Веки дрогнули; губы начали дышать... Ольга возвращалась к жизни.

- Ну, что? - торжествующе бросил Андрей Сарториусу. - Это вы не могли её оживить! Я - всё могу! Я - царь!

- Виноват, ваше величество... Ошибся... - зачастил Сарториус, пытаясь скрыть радость от выигранного пари.

- Угу, - вдвойне угрюмо, чем обычно, поддакнул Эмпедокл.

Ольга потянулась в гробу и открыла глаза. Взгляд её напугал Рублёва: он оказался злым и бессмысленным, как у душевнобольных. Левиафани приподнялась в гробу и начала быстро-быстро что-то говорить. Сначала никто не мог понять, что она лепечет. Постепенно её речь стала более членораздельной, но смысла не приобрела.

- Отнюдь. Категорически. Кочевряжится. Быстротечность. Мельхиседек. Барахло. Гипотетически. Здравствуй. Счастье. Новый. Год! - Ольга произносила нисколько не связанные друг с другом слова.

- Это она ещё не пррроснулась... Мозг ещё не весь ожил... Он оживёт, и она начнёт понимать, что говорит... - зашептал ошарашенному Андрею попугай.

- Как-то не могу я привыкнуть к тому, что у вас тут, во дворце, творится, - растерянно пробормотал Рублёв.

Но, несмотря на удивление, его губы постепенно растягивались в счастливой улыбке.

Она жива! Ольга - жива!!!

- Поцелуйте её, государь, - тихо посоветовал Эмпедокл. - Она тогда быстррее придёт в себя...

Молодой император наклонился к Ольге и поцеловал её в бескровные губы... Яркая вспышка синего света в тот же миг ослепила его. Тиканье часов прекратилось. Под сводами склепа воцарились тишина и тьма.

- Что? Что такое, чёрт побери? - вне себя от ярости закричал Андрей.

- Не волнуйтесь... ваше величество... - попугай зажег одну из потухших свечек. - Это случайно... перегорел источник освещения... Это попрравимо.

Свечи, получив новый заряд тока, загорелись опять. Но их свет был уже не тем, что раньше, - мёртвым, механическим, холодным... В его резких лучах было видно, что в гробу, там, где лежало тело Левиафани, сейчас находится только груда серо-голубого пепла...

- Где? Где она??! - Рублёв схватил попугая за хвост и чуть было не разбил птице голову о край саркофага. - Говори, курица!!!

- Простите... Это не я! - завопил Сарториус. - Это вы... вы!... Это ваш поцелуй! Он её сжёг...

Андрей разжал пальцы. Встал прямо, как вкопанный. Закрыл глаза. В розовом сиянии, разлившемся под тяжестью прикрытых век, пронеслось печальное лицо Ольги... а потом - лицо Казарской... Злое... Смелое... Улыбающееся...

- Что же... Ваша взяла, - сказал государь непонятно кому. - Сдаюсь. Всё я получил, и всё потерял... Как и было сказано. Ведите меня домой... в мои покои. Я хочу спать... спать... спать! - губы молодого человека скривились, он готов был разрыдаться.

Тигр и попугай, бросая друг на друга гневные взгляды, повели Рублёва к лифту.

Надо было прийти в себя... и браться за государственные дела.

ВИЗИТ ВЫСОКОПОСТАВЛЕННОЙ ОСОБЫ

...Но завязался узел, накрепко завязался, просто так не развяжешь.

Ночь после исчезновения Ольги выдалась холодная, грозовая. Над Хрустальным дворцом бушевала буря.