Живой Лес

- А?.. — быстрота мышления в загадочном лесу явно не являлась моим сильным качеством. Ратмир вручил мне в руки небольшое, увитое лилиями из желтого металла зеркало. Я присмотрелась к своему всклокоченному и осунувшемуся изображению. И точно... мой благородный серый оттенок радужной оболочки превратился в цвет болотной тины. Хмыкнула. — Отлично... И чего же мне еще ждать? У меня вырастет рыбий хвост или волчий клык?

- Жди счастья, только счастья, птичка моя! — ворковал тиран нежно и я уже почти привыкла к этой вдруг открывшейся в деспоте слащавости. — Процесс идет, и полным ходом!

- Процесс потери мною неприкосновенности и личного самосознания! — обычно рявкала я что-нибудь такое, поумнее.

- Нет, что ты! Процесс обретения связей с лесом, да и только! Прости, Алёна, но это происходит так. Через слабость. Иначе твои защитные силы, твое сознание не впустило бы лес в твой внутренний мир. Поэтому после ритуала человек сильно слабеет, хм-м-м... в твоем случае, как всегда, все пошло иначе… Просто ты у меня – особенная!

- Особенно невезучая, ты хочешь сказать? – отстранилась я. – Ты собираешься оставить меня без разума?

- Твой разум отступает на второй план, впуская в жизнь нечто совсем новое. Разве ты не чувствуешь? Другой опыт, глубинное знание, ощущение… бесконечной природной силы. И чем сильнее ты сопротивляешься, тем слабее становишься, тем чаще спишь и больше болеешь. Прими это, Алёна. Впусти как можно глубже. Не на поверхности, нет… Прими это внутри своей души. Я тобой... Поверь мне, впусти в свою жизнь... И станет легче, — просил он настойчиво, приблизив свое лицо с полными томления темными ореховыми глазами, отчего у меня внутри неизбежно зарождался трепет, происхождение которого я желала тщательно скрыть. Словно во мне существовало незримое место, которое с таким чувством реагировало на его приближение. Казалось, что Ратмир касался чего-то особенного внутри меня, самого близкого, сокровенного... Неизменно реагирующего дрожью невнятной тоски и... желания влиться, войти в него, словно именно он был огромной пещерой, в которой мне жизненно важно было найти укрытие.

-  Не могу! — разводила я руками. — Не могу так сразу. Нужно время, чтобы принять...

- Я буду с тобой все это время! — жарко обещал он, а я и не сомневалась. Будет... Иначе кто еще проконтролирует мое постепенно превращение в кого-то эдакого, например, в жабу, судя по новому цвету глаз.

Признаться, за те две недели, что я провела в кровати, я сильно привязалась к мужу. Уже не казалось назойливым его постоянное присутствие, слишком частое желание что-нибудь сделать для меня. Напротив, я начинала испытывать непонятную тоску и беспокойство в те короткие промежутки времени, когда Ратмир куда-то уходил. Я пыталась бороться с чувствами, но тщетно.

Иногда я набиралась мужества признаться себе, что наш брак превращается в самый настоящий, а отнюдь не фиктивный, как мне хотелось бы думать. Я заметила, что каждый раз, когда муж касался меня, я замирала... будто в немой надежде на что-то большее. Пожалуй, мне хотелось более настойчивых прикосновений, потерять контроль и снова раствориться в нем. Но Ратмир словно поставил заслонку между нами, за которую ему было запрещено заходить. Он берег меня... А я уже была не рада такому бережному обращению.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Мы были рядом все время, и я использовала эту возможность, чтобы в очередной раз расспросить мужа о тайнах леса.

- И все-таки, признайся, что все, что здесь происходит — это просто эволюция! Ускоренная — да, но по естественным законам адаптации к окружающей среде! — наверное в сотый раз приставала я к Ратмиру с вопросом. И он в сотый раз улыбался и мотал головой.

- Нет, Алёнушка, не так. Конвалюция. Это не просто адаптация... Вернее — это вовсе не адаптация. А обращение к высшим законам, что есть в нас.

- Это так недоказуемо! — твердила я, откусывая яблоко.

- А кто сказал, что наш внутренний стержень, или то, что привело нас в этот мир, нуждается в доказательствах?! — отвечал он, потрепав меня за щеку. Просто семейная идиллия, я до сих пор не верила своим глазам.

- Ну-у-у... — обычно мямлила я. — В науке все нуждается в доказательствах. Иначе это попросту не существует!

Он смеялся так звонко, так заразительно, что я начинала улыбаться в ответ, осознавая свою собственную глупость.

- Хорошо, хорошо, существует! — примиряюще поднимала я руки. — Раз мы это видим собственными глазами... Но это требует строгого объяснения! Что значит оживление, конвалюция эта? Как понять, кем мы являемся на самом деле, и к чему приведет этот процесс?

- Не знаю, Алёнушка, не знаю... — разводил он руками. — Быть может, наша душа может совершать больше подвигов благодаря этому? Или она понимает свое предназначение и открывается навстречу миру? Становится более утонченной и более разумной? Кто знает... Проверь сама! Ты же ученый!

- Ты тоже! — кидала я в него подушку. — Столько лет здесь, а до сих пор не имеешь своей собственной теории!