Живой (ЛП)

Я еще спал, когда она пришла, и меня разбудил доносящийся с кухни звук ее пения и шелест бумаги.

Потребовалось больше усилий, чем обычно, но я наконец-то выбрался из кровати на кресло, от которого зависел все эти дни. Я пробирался на ощупь по стене и впервые за неделю не врезался в дверь. Становилось гораздо легче управлять громоздкой коляской, и с моих плеч свалился, хоть и небольшой, груз, когда я добрался до кухни, не оставив очередную вмятину в стене.

— Доброе утро, Меррик. Ты воняешь.

Мои губы сложились в улыбку, когда я услышал ее приветствие. Она была саркастичной и прямолинейной, но у нее это получалось очаровательно. Я услышал ее удивленный вздох, прежде чем успел убрать улыбку с лица.

— Хотя твоя улыбка это компенсирует. Не беспокойся, я не расскажу. Мы же не хотим испортить твою репутацию крутого, не так ли?

Я хотел засмеяться. Эта женщина бросала мне вызов на каждом повороте, и, должен признать, мне действительно нравилось это. Вместо того, чтобы засмеяться, я повернул коляску к холодильнику, остановившись только затем, чтобы открыть его. От этой привычки было сложно избавиться.

— Я привела холодильник в порядок для тебя. Хочешь, чтобы я показала тебе, где все находится сейчас или после того, как ты примешь душ?

Я все еще был сосредоточен на том, что она считала, будто порядок в холодильнике мне поможет, поэтому я почти не уловил враждебность в ее голосе.

— Я сам позвоню маме, но ты не будешь помогать мне принимать душ.

— Тогда ты сегодня не будешь есть, — сказала она ласковым голосом.

— Прости?

— Думаю, ты меня слышал.

Я так сильно хотел быть способным ходить и видеть, всего на несколько минут. Этого было бы достаточно, чтобы схватить ее и вытряхнуть из нее всю душу. Она на самом деле думает, что может угрожать мне?

— Тебя никто никогда не учил не угрожать впустую? — предупредил я.

— О, эта угроза очень даже законная, Меррик. Все в холодильнике разложено в контейнеры, которые легко открыть, и промаркированы шрифтом Брайля. Поэтому, если ты не научился читать по Брайлю в прошлом месяце, что вряд ли, ты был не в том настроении, ты не узнаешь, во что вляпался. Конечно, ты можешь захотеть понюхать все содержимое, но я сомневаюсь, что ты будешь способен различить запахи, из-за того зловония, от которого ты никак не готов избавиться.

Я не мог ничего сделать, кроме как позволить своей челюсти в шоке отвиснуть. Она была абсолютно серьезна.

— Я знаю, что ты, вероятно, спрашиваешь себя «как она могла?», поэтому позволь мне объяснить.

Я услышал, как она соскользнула со стула и подошла ко мне. Боже, она вкусно пахла. Я ощущал ее приятный аромат сквозь мою вонь, и как бы сильно я ни старался, с самого первого дня я не мог выбросить ее аромат из головы. Что это: ваниль или мед?

— Ты позволишь мне помочь тебе с душем сегодня или не будешь есть совсем. Теперь я знаю, что тебе нужна еда, но, кстати, с одобрения твоей матери, я устанавливаю свои правила.

— Какие правила?

— Насчет душа.

— Я взрослый парень.

— Я взрослая женщина.

— Это детский сад, — отрезал я.

— Это ты ведешь себя как ребенок.

— Серьезно?

— Прекрати отталкивать меня, Меррик, — твердо сказала она, но я услышал чувство, которое она пыталась скрыть. У меня начала болеть грудь. Я был упрямым, но до настоящего момента это только причиняло мне вред. Большую часть времени мама даже не реагировала на это.

Теперь это упрямство проникло под мягкую кожу Грэйс и вместо того, чтобы прогнать ее, я только усложнял ее жизнь. Теперь я официально в статусе «Самый большой кретин».

— Прекрати пытаться стереть всех из своей жизни и перестань пытаться медленно себя убивать. Хочешь чтить память своих товарищей-солдат? Живи ради них. Стань ради них лучше.

Если бы я только мог видеть ее лицо... это всему положило бы конец. Я никогда бы не был тем, кто пойдет за упрямой женщиной, но в Грэйс было что-то такое, что бросало мне вызов. То, как она ставила меня на место, было необычным. Чтобы любить ее, не требовалось усилий, и влюбиться в нее было легко. Даже когда я из всех сил старался ее оттолкнуть.

Какого черта я не замечал ее раньше?

— Ну, ты позволишь мне помочь тебе или собираешься и дальше бродить в одиночестве? — спросила она.

Я отвел взгляд в сторону, отчаянно желая хоть мельком увидеть, какой взгляд она бросила в мою сторону. Все, что я смог увидеть, было... ничего. Я даже не знал, были ли мои глаза направлены на нее. Я сглотнул комок в горле и заставил взять себя в руки. Было бессмысленно надеяться на что-то, что (и я знал это) никогда не произойдет.

Что-то, что не могло произойти.

Грэйс вздохнула. Спустя минуту я почувствовал ее руку на своей здоровой руке, и когда она заговорила, ее голос доносился снизу. Она присела на корточки передо мной.

— Я профессионал, Меррик. Я знаю, это трудно позволить кому-то помочь тебе вначале, но прямо сейчас это необходимо. Скоро ты поправишься, и тебе будет не нужна ничья помощь, и я исчезну из твоей жизни навсегда. А пока главная здесь я, хорошо? И я обещаю быть вежливой.