Живой проект

— Миш, они тебя раскатают. Все, до кого дойдет Высоцкий. Под шумок и Русь присосется с услугами по защите твоих интересов. Даже сейчас эта парочка уже не выглядит безвредной. Даже на этом этапе Пэттинсон может начать шантажировать тебя законом о наделении клонов правами человека и влезть в LPI. Ты вывернешь карманы, если хочешь работать на их территориях. А это обернется крупными проблемами с Ивановым и хозяевами. Европе только дай повод, поддержат любой шабаш, лишь бы на секунду отвлечься от своих проблем. Для китайцев это будет поводом протолкнуть своих супер-солдатиков, они на раз-два займут наши рынки. А уж если Гото и компания предложат альтернативу, мы загнемся еще до принятия закона. Против восточного блока переть — это мясом на танки. Мне хотелось бы верить, что ты все это понимаешь, но я вижу, как ты спускаешь Высоцкого с живым проектом на поводу…  и не врубаюсь, чем ты думаешь!

Михаил поднялся и поискал свою чашку кофе. Не найдя, потянулся к чашке друга. Петр продолжал:

— Судя по всему, они поделили секторы работ: Высоцкий занимается пробиванием прав, Александр — лояльностью. Во всех статьях он обращается исключительно к людям.

— Именно, — кивнул Михаил, — во-первых, он не раскрывается по понятной причине. Когда пишешь «я живой проект», нужно иметь доказательства.

— У него это в чипе прописано.

— В данном случае его документы: усы, лапы и хвост. Каждый вид живого проекта имеет свое лицо, знакомое любому обывателю. Александр — уникален. И это огромный минус для него. Кто его аудитория, Петь: дотошные ученые, цепляющиеся к каждой букве, или присосавшиеся к сети пиявки, радостно ухватившиеся за нового тролля? Используй это как бесплатный PR. Пусть настоящие живые проекты со знакомыми каждому клерку лицами выступят против его агитаций. Запиши несколько интервью с опровержением каждого его тезиса.

Петр кивнул.

— Далее, какие бы тысячи соцвоинов[15] не встали на сторону живых проектов, на стороне корпорации заказчики. Человеческие права предполагают не только гражданство, но и налоговое бремя. Попробуй представить суммы, которые лягут на плечи арендаторов.

— Да им-то какая разница? Если подорожают клоны, они перейдут на роботов, на кукол, в конце концов. Уж кукловодов по всему миру до ебени матери! Если Высоцкий поднимет волну о правах человека, до проблем арендаторов дело просто не дойдет!

Михаил неопределенно повел рукой. Петр думал, что этот жест адресован ему, но оживившаяся кофеварка опровергла это.

— Значит, наращиваем активы Джоффри, Марка и Вики, — решил Михаил, — все ресурсы на их направления. И не кипятись так. Фишка в том, что Высоцкий с Александром отвлекают внимание от всех, буквально всех действительно важных вопросов. Он затронул права человека, а это идея-фикс для прекрасного нового мира. Его сейчас поднимут на руки и понесут, осыпая всеми возможными привилегиями, подачками и обещаниями. И будут нести до конца его дней, лишь бы не затыкался. Я даже вспомнить не могу более выгодного повода для поощрения. Пока эта парочка борется за права и свободы, ни ЖП ни LPI ничего не угрожает. Кровь они нам попортят, но проекты нужны, к ним привыкают быстрее, чем к наркоте. Да, мы просядем, но это продлится недолго. Джоффри и Марк вытянут. Вика наростит обороты. Да и активов ЖП вполне хватит, чтобы продержаться наплаву.

Петр мерил длинными шагами кухню. Михаил сидел на тумбе и курил, наблюдая за другом. Взгляд его был насмешлив и вызывающ. Казалось, он выжидает: ну скажи это снова, кровожадный мой друг. Петр не замечал этого взгляда, он не понимал спокойствия Михаила.

— Почему ты не хочешь просто его списать?! Ну не обязательно убивать, запри на станции, отключи от сети, пусть картошку чистит, — в голосе Петра прозвучала мольба.

— А Высоцкого как, Петь? Тоже пусть картошку чистит? — Михаил прогнозируемо оскалился.

— Да что тебе в нем, Миха? В чем смысл позволять им действовать?

Михаил на секунду задумался, говорить ли это другу или промолчать. Поднятый подбородок сказал Петру о решимости поделиться чем-то вызывающим и сокровенным.

— Мы делаем идеальных людей…  — почти как мантру, прошептал Михаил.

Петр отвернулся. В это время на кухню зашла экономка, заспанная и в домашнем халате.

— Доброе утро, — сказала она обоим, — что-нибудь приготовить?

— Доброе утро, Мария, — поздоровался Михаил и обратился к другу, — ты есть хочешь?

— Да, и ты тоже, — безапелляционно ответил Петр и встретил взгляд друга. Он не хотел есть, не чувствовал усталости, его переполняла энергия и он сдерживал себя, чтобы не ходить по помещению туда-сюда. Петр выдержал взгляд Михаила, лишь полагая, что в тусклом свете на таком расстоянии тот все равно не увидит его глаз. Михаил действительно не мог увидеть глаз друга, но по тому, как стойко Петр выдержал его взгляд, предположил, что друг этой ночью, наверняка проведенной «На холме», ничего особо сильного не принимал.

— Чего-нибудь, — усмехнулся хозяин и кивнул на выход. — Пошли в кабинет.