Живой роскошный ад

Я не умею переключать передачи и в целом не обладаю большим опытом вождения. Прибыв в Мемфис, я успел ознакомиться со «Студебеккером», но, боюсь, во время акклиматизации повредил коробку передач.

Теперь я здесь, в отеле. Я хочу расшифровать пластинки – слава богу, что успел унести их в машину! – но не могу, пока не получу новый «СаундСкрайбер». Остаётся только писать эти строки да заполнять отчёты о расходах.

«Гайосо» – роскошный отель, а мягкая постель обещает спокойный сон, и я должен бы успокоиться. Вместо этого мне снятся кошмары, и я постоянно думаю, куда делся Кролик.

Утром пойду в полицию и доложу о пожаре. И об исчезновении Кролика.

19 Кромвель: Эдмунд Уиттен

Кромвель делает перерыв между записями. Он утомлён, музыка звучит в его ушах трескучим монотонным гудением. Время обеда уже позади, день ещё не кончился. Всё это время Кромвель делил внимание между записями и дневником Паркера, но теперь его что-то беспокоит.

– Кром, почему бы тебе не вернуться в отель? Осталось двадцать три пластинки. Я запишу ещё десять-пятнадцать, а с остальным закончим утром, – Хэтти смотрит на него добрым, но строгим взглядом. Она как бы задала ему вопрос, но, судя по всему, не собирается принимать возражения.

– Нет. Я должен присутствовать при записях.

Хэтти кладёт наушники на свой чемодан «Пеликан» и встаёт:

– Тогда сворачиваем лавочку. И кофе мне бы не помешал. Отвезу тебя в отель.

По дороге в отель она молчит, хотя Кромвель чувствует её взгляды. На его коленях лежит дневник Паркера.

– Он тебе очень нужен? Я могу…

– Хэтти, я просто устал, – Кромвель прерывает её, прежде чем она успела начать.

– Ты прямо забурился в его дневник, – Хэтти машет рукой.

– Он слишком захватывающий. Не могу спать в последнее время, а чтение поможет уснуть. К тому же, надо кое-что выяснить.

– Что?

– Эдмунд Уиттен, – Кромвель постукивает по обложке. – Кролик, друг и водитель Паркера. Он внезапно «покинул» экспедицию. Надо посмотреть в моём компьютере, есть ли что о нём.

– А что, по-твоему, случилось?

– Понятия не имею. По крайней мере, есть возможность, что Паркер сходит с ума.

– Как и все, кто работает на Библиотеку. Так или иначе, это всё произошло восемьдесят лет назад, так что торопиться тебе некуда. Поспи. Кажется, у меня в сумке остался димедрол – золпидем для бедных. Хочешь?

– Конечно, – отвечает Кромвель. – Уильям всегда от него засыпал, когда… – он замолкает.

Хэтти тоже молчит всю оставшуюся дорогу. В отеле она заскакивает в свой номер и выносит розовую таблетку. Сказав спасибо, Кромвель удаляется к себе.

Но таблетку он не принимает, а кладёт дневник, извлекает из чёрной сумки свой ноутбук, открывает и снимает блокировку указательным пальцем. Открыв браузер, он выполняет вход в архивы Библиотеки Конгресса – как открытые базы данных, так и ещё не рассекреченные (возможно, они никогда такими не станут). Кромвель выбирает «расширенный поиск», вводит имя Эдмунда Уиттена, уточняет год – 1938 – и отправляет запрос.

Серверы Библиотеки Конгресса известны своей медлительностью, особенно при удалённом доступе, но наконец окно браузера наполняется результатами поиска.

Контракт Харлана Паркера, где Эдмунд Уиттен упоминается как субподрядчик. Телеграмма Х. Паркера Гарольду Спиваку: «Со мной водитель – ветеран Великой войны и старый друг, Эдмунд Уиттен. Он же Кролик». Объявление из газеты «Мемфис-Реджистер» о пропаже человека, датированное первыми числами августа и отправленное Харланом Паркером в июле 1938 года.

И всё.

Тогда Кромвель ищет «Эдмунд Уиттен» без уточнения года.

Личное дело из ФБР за февраль 1934-го, рассекреченное в семидесятых и оцифрованное в 2006-м, где о Уиттене говорится как о сочувствующем коммунистам, а возможно – и шпионе.

Больше ничего.

Ни свидетельства о смерти, ни некролога. Но ведь архивы неполные – возможно, Уиттен дожил до преклонного возраста, но, если соответствующая газета не оцифрована, Кромвель об этом никогда не узнает.

Тогда, потерев подбородок, он вводит: «труп в реке Обион», 1938.