Живой роскошный ад

Весь день восемнадцатого июня мы провели за пополнением провианта и уходом за «Студебеккером» и «СаундСкрайбером». Кролик позаботился, чтобы автомобиль был как можно лучше смазан, а шины были в наилучшем состоянии. Мы также прикупили ещё алкоголя и сигарет, так как очевидно, что иначе выпросить песни из информантов не получится. Не уверен, как указать покупки алкоголя в отчётах о расходах – Спивак, думаю, поймёт, а вот его начальники в Библиотеке Конгресса – едва ли.

Следующим утром мы направились на ферму (рядом с которой стояла церковь) близ границы с Алабамой, на юге, в Ардморе, Теннесси, собираясь записать после обеда голоса ряда мужчин. Все они были неграми и батраками на ферме, а имена их указаны на конвертах пластинок: Отис Стек. «Большой» Майк Баттл. Вестер Уайт и Джимми Джеймс.

Мы прибыли ближе к вечеру. Нас горячо поприветствовали батраки и их семьи – красавицы в шляпах с цветами и ситцевых платьях, подростки, нарядившиеся для воскресной службы, и дети, которые бегали вокруг, пронзая своими тонкими голосками даже пыль, поднятую колёсами «Студебеккера». После жизни в пути я немного выпал из колеи и не сразу смог определить, что сегодня суббота; значит, почти все собравшиеся ждали «ребят от правительства» ещё с утра, когда была церковная служба. Нас приняли внутри церкви, состоявшей из одной комнаты. Проповедник – плотный темнокожий щеголь с превосходным низким голосом – поклонился и впустил нас, «дабы молодёжь спела и сплясала если не во славу Божью, то, без сомнения, на пользу нашего маленького общества». Я горячо поблагодарил его за такую редкую для сельского проповедника свободу мышления.

Мы установили «СаундСкрайбер», я собрал музыкантов за церковью и раздал им виски и сигареты. Среди этих четырёх главным казался Вестер Уайт – человек мощного сложения и неопределённого возраста, с высокими, благородными скулами. Ещё с тех пор, что я работал в клубе «Хэрроу», я знаю, как чернокожие любят шутить, будто белые не могут определить возраст негров, но я понял бы, что Вестер был старшим, даже если бы седина не проступала в его волосах, – по одной манере держать себя. Он выглядел невероятно усталым – вполне понятно для общественного устройства на Юге и положения Вестера в этом устройстве. Все его плечи и предплечья были испещрены шрамами, а на правой руке отсутствовали кончики пальцев, «но на гитаре, сэр, я играть не разучился».

– Позвольте задать вопрос, – попросил он, отхлебнув из бутылки виски.

– На здоровье, мистер Уайт.

Он замолчал и добавил: