Живой роскошный ад

– Только не называйте меня так, сэр.

– Как?

– «Мистером». Другой белый из местных услышит, точно не обрадуется.

– Потому что я назвал вас мистером?

– Именно так.

Я кивнул в ответ. В конце концов, я пытался проникнуть в их мир, значит, придётся оставаться открытым всему, что мне скажут, – даже самому неприятному. А неприятного, боюсь, будет немало.

– Что вы хотите спросить?

– Зачем приличному белому джентльмену приезжать сюда и просить нас, чёрных, вам спеть? – спросил Уайт.

Его товарищи засмеялись, и Кролик тоже, но я чувствовал, что Вестер Уайт совершенно серьёзен. Я собирался воспроизвести уже заученную наизусть дежурную речь насчёт миссии Библиотеки и так далее, но, кажется, он спрашивал не о том.

– Мир меняется, Вестер, – ответил я, – и, если ваши песни не записать, их забудут.

– Нет, сэр – Большой Майк, и Отис, и Джимми умеют петь всё, что умею петь я.

– Может быть, но вдруг Большой Майк поменяет куплет, или слово, или аккорд? Тогда песня изменится и уже не будет полностью вашей. А потом кто-нибудь выучит песню от него и тоже что-нибудь поменяет, и вот уже она совсем не похожа на песню Вестера Уайта.

Вестер шутя занёс руку, будто собирался ударить Большого Майка, и прикрикнул:

– Смотри, не воруй моего, Майк! – а Большой Майк сделал вид, будто закрывается, хотя был сантиметров на тридцать выше и обладал мощным телосложением. Покончив с этой дружеской потасовкой, Вестер ответил:

– Спасибо вам за ответ.

– Пожалуйста, – сказал я.

Когда бутылка опустела и сигареты погасли («Они смягчают голос как следует», сообщил Отис Стек), мы вошли в церковь. Часть паствы заскучала и ушла, в основном женщины с маленькими детьми, но многие из тех, кто моложе, остался.

Вестер решил спеть первым. Я поставил его перед микрофоном, объяснил, как правильно петь туда так, чтобы и гитару было слышно, и сказал:

– Желательно начинать со «Стаггера Ли», так как эту песню знают и белые, и чёрные.

– Никогда не любил особенно Стакера, но сыграть могу.

Я опустил иглу «СаундСкрайбера», начав резать пластинку, и произнёс:

– Запись начинается с мистера Вестера Уайта, – я указал на него. Вестер наклонился к микрофону и сказал:

– Здравствуйте, президент Рузвельт.

Я оглянулся на Кролика. Тот пожал плечами. Прошло несколько секунд.

– Можете начинать, мистер Уайт, – сказал я.

– Жду, пока президент скажет «здравствуйте», – ответил он. Кролик засмеялся, и я улыбнулся тоже:

– Боюсь, эта машина только записывает звуки, а не передаёт их.