Живой смерти не ищет

— Они теперь знают, что здесь кто-то есть, а коли так, то должны поставить на тропу засаду. Нельзя сейчас нам за ними ехать. Останемся здесь ночевать; завтра разведку вперед вышлем, потом и сами осторожненько двинемся.

Не доверяя больше ни Белохвостову, ни кому другому, капитан Молодцов сам выставил караул со всех сторон олбы, тщательно проинструктировал часовых и велел остальным отдыхать.

Тем временем бандиты, подумав, что стрелял случайный охотник, отъехали километров на пять до етёха — старого якутского стойбища, давным-давно оставленного людьми, — и тоже разбили бивак, не желая искать для ночевки места получше. И только недоверчивый, ко всему подозрительный Дигаев не поверил в то, что выстрел мог быть случайным. Вечером, когда солнце закатилось за горизонт, он сам, никому не доверяя, ужом прополз до хорошо запомнившегося места, которое сумел опознать даже в темноте. Неподвижно пролежав в кустах около часа, он заметил и отблески костра, горевшего в ложбине, и часовых, которые, боясь темноты, жались к огню и хорошо выделялись на фоне отсветов пламени. Когда в олбе заскребли ложками и зазвякали котелками, часовые утеряли остатки бдительности, и Дигаеву удалось подойти еще ближе. Он пересчитал людей, вгляделся в оружие, уложенное неподалеку от костра, прислушался к разговорам. Несколько раз его рука тихо сползала к ремню, нащупывая чеку гранаты, но рисковать он не осмелился и убрался к своим. Вернувшись в банду, Дигаев отозвал в сторонку под каким-то незначительным предлогом Сан Саныча и Ефима Брюхатого и поделился тревожной новостью, предупредив, чтобы они ни в коем случае не пугали остальных.

— Так чего ждем, Семеныч? — оживился Ефим Брюхатов. — Подползем к голубчикам, сначала пару гранаток бросим, а оставшихся в живых в шашки возьмем.

— Когда, Ефим, думать научишься не только о сегодняшнем дне? Этих убрать немудрено, но нами в таком случае НКВД займется всерьез. К чему нам тогда это золото, если надежды выбраться из Сибири не будет?

На рассвете, оставив разведчика неподалеку от етёха, банда ушла с тропы. Путая следы, забрели в бадаран — грязевое болото, оттаявшее за весну и половину лета не больше чем на полметра; потом свернули к реке Юдоме и долго искали возможности переправы.

Опергруппа Молодцова переночевала благополучно. Уже утром, незадолго перед тем, как тронуться с места, стоявший на часах Белохвостов, который уже года два благополучно скрывал свою близорукость, обходясь без очков, поднял тревогу и, не дожидаясь, пока остальные займут боевые позиции, на этот раз заранее указанные всем капитаном, выстрелил по бандиту. Не ударили в грязь лицом и другие, буквально изрешетив все кусты возле тропы. Развязке Молодцов уже не удивился. На месте убитого бандита лежал ствол трухлявого дерева, который, при хорошем воображении, издалека можно было принять и за вражеского лазутчика, как и случилось в действительности.

Но не бывает ведь нескончаемой череды несчастий и неудач. Даже в самое дождливое, скверное, холодное лето обязательно выпадет несколько солнечных погожих дней, которые скрасят настроение, пробудят веру в то, что и хорошая погода не за горами, нужно только набраться терпения и еще немного подождать.

Засветило такое солнце и в отряде капитана Молодцова. Уже на выходе из етёха, оставленного бандой утром, проклинавший жизнь Вахрамеев заметил вдалеке шевелящиеся ветви багульника. Пробежал глазами вдоль подлеска, ожидая зеленой ряби от ветра, но ветра не было. Пошептавшись о чем-то с капитаном, Вахрамеев с незадачливым Белохвостовым незаметно отстали, а еще через двадцать минут, завершив благополучное окружение сушняка, группа захватила в плен разведчика банды. На этот раз ошибки не было. Бойцы, как дети игрушку, разглядывали лошадь, на которую радист тут же навьючил рацию с ящиком аккумуляторов; рассматривали винтовку, будто надеялись увидеть какую-то незнакомую систему.

— Да вы чё, пленного бандита никогда не видели, что ли? — деланно удивлялся Вахрамеев, щедро отсыпая в огрызок газеты табак из кисета пленного и скручивая козью ножку. — Ну, кто еще желает закурить? Налетай, подешевело, табачок злой, бандитский.

— Вахрамеев, вы что делаете? — строго одернул его Молодцов.

— Как что, товарищ капитан, — невинно улыбнулся тот, — вы разве не видите, табачок курю. Может, и вас угостить? Так я с моим удовольствием.

— Закон не позволяет использовать имущество задержанного как свое, а вы уже все готовы поделить. Кто же так делает? Протокол следует составить, описать все, что при нем обнаружено. Займитесь-ка этим.

Говорить разведчик наотрез отказался, не помогали никакие уговоры.

— Чего это вы бандитскую морду уговариваете, товарищ капитан, вы дозвольте мне его пару раз по шее оприходовать, так враз расскажет и то, что знает, и чего не знает тоже, — не выдержал Вахрамеев.

Повеселевший после задержания бандита Молодцов самосуда не допустил, но стал разговорчивее.

— Как погляжу, Вахрамеев, вы не в ладах с законом. Ну где это вы видели, чтобы арестованного били, угрожали ему?