Живой труп. Часть 2 (СИ)

Спускаясь по узким ступенькам, Александр вспомнил лавку старьевщика в Марьиной роще, где четыре года назад после неудавшейся попытки суицида, как символ новый жизни, приобрел подержанную, но вполне добротную шинель. Дежавю усилилось, когда оказался в тесном полуподвальном помещении. Правда, вместо вешалок с одеждой здесь стояли открытые стеллажи с полиграфической продукцией. Да и встретивший его молодой человек субтильной комплекции совсем не походил на того наглого бородатого купчину.

   - Что вы хотели? - поинтересовался он без особого энтузиазма, и обычной для приказчиков навязчивости.

   - Открытку заказать с местными видами, ко дню Ангела любимой тетушки. Произнеся заученную фразу, Александр почувствовал, что в этот момент он снова переступал черту и оказывался по другую сторону закона.

   - Поздравления вписать? - не проявляя никаких эмоций, уточнил приказчик.

   - Нет, чистый бланк с фамильным вензелем. И нужно прямо сейчас, за срочность оплачу по двойному тарифу. - ответил Александр. Он очень опасался, что его попросят зайти через какое-то время, а пока будет отсутствовать, сообщат о криминальном заказе в полицию. Но приказчик понимающе кивнул, и показал на стул с потертой обшивкой.

   - Минут десять подождите.

   Написав на листочке стоимость заказа, он открыл дверь в соседнюю с прихожей комнату, где обнаружился вполне современный полиграфический аппарат, судя по изящному дизайну, французского или итальянского производства.

   Унося в кармане свежеотпечатанный чистый бланк паспорта, Александр снова чувствовал учащенное сердцебиение. Главным сейчас было не подцепить за собой слежку. Сначала он, как учил Рахимов, пошел не торопясь. Демонстративно не оглядывался, но старался боковым зрением зацепить как можно большую часть улицы. У проходного двора Александр немного ускорил шаг, потом, быстро свернув в подворотню, бросился бежать. Выскочив на соседней улице, запрыгнул на уходящий трамвай. Прильнув к заднему окну, убедился, что никто не выбежал следом за ним. Но на всякий случай, когда трамвай свернул в сторону центра, покинул его и, смешавшись с толпой, пошел пешком. В первом попавшемся по пути большом торговом комплексе отыскал туалет, и, укрывшись в кабинке, избавился от бороды и парика.

   Следующий адрес находился вблизи губернской управы. Клуб "Эпатаж" располагался в бывшем особняке разорившегося дворянского рода, некогда известного в губернии роскошными балами и зваными обедами. У прежних хозяев его выкупило некое просветительское общество. Перестроив и оборудовав внутренние интерьеры под кинозал и лекторий, новые владельцы организовали там что-то вроде культурного центра, утверждавшего в провинциальной глуши европейские ценности. В фойе, перед лестницей за компьютерным столиком сидел тучный господин в костюме Пьеро. Лицо, как и положено данному персонажу, было вымазано белым гримом, на котором наметились серые дорожки от стекающего по вискам пота. Назвав свою фамилию, Александр сообщил, что пришел на дискуссионный ретроспективный показ фильмов.

   - Дискуссионный ретроспективный показ - это замечательно, сударь! - произнес Пьеро, с какой-то особой иронией избранных. Видимо то, как Александр старательно выговорил название, сразу выдавало человека непосвященного в круг местных завсегдатаев. Пощелкав компьютерной мышью, Пьеро нашел список приглашенных и подтвердил, что фамилия Чангаров имеется. После чего все с той же ироничной улыбкой сообщил:

- Но начало у нас в четыре после полудня. А пока детский утренник. Кстати, рекомендую посмотреть. Потрясающая мультипликация североамериканского производства.

   - Благодарю, но у меня еще дела в городе. - сухо ответил Александр. Размалеванный белилами привратник, да и само предстоящее мероприятие уже вызвало чувство отторжения.

   Оставшееся до показа время он посвятил покупкам. Фотографическую камеру и записывающее устройство удалось приобрести в торговом центре российско-китайской кампании. Гуляя между заставленными  электроникой витринами, Александр невольно вспомнил грязные и душные цеха Харбина. Все это изобилие создавалась там, в условиях мало похожих на человеческие! Даже жизнь самого бедного, но имеющего свой клочок земли, российского мужика была во много раз счастливей, чем безрадостные будни конвейерных поденщиков. Он вспоминал, как и сам был одним из приводных ремней бездушного механизма. Как мечтал о возвращении и рвался на вольный простор родных зеленых просторов. Правда, сейчас тот харбинский период даже вызвал легкую ностальгию. Ведь это тоже была часть его жизни, окрашенная мечтами о возвращении, а порой и радостью созидания.