Живой Журнал Нины Горлановой - май- 4 декабря 2013

Еще оставили санитаркам денег немало за уход. Лерушик:

- Надо было купить коробку конфет!

- С полонием, - кивнул Юрец и стал звонить Филимонову:

- Слушай, сможешь подменить меня завтра возле матери? У меня как раз на этот день командировка.

- Хоп.

Назавтра Мамулечка уже капризничала. Кричала: «Обмен веществ! Обмен веществ!», но не хотела знаться с горшком. Когда Филимонов катил ее в туалет, поманила белой рукой. Он наклонился. Жаркими слизистыми брызгами она начала обличать детей:

- В три месяца Юра пытался кусать медсестру, которая ставила укол…

- Жизнь прошла от чифира до кефира, - расплывчато отмахивался Филимонов. – Как ей будете чистить бивни? (это он уже по телефону рассказывал – пересказывал слова Светулечки).

Для начала мать (мать!) заболела гриппом. Знакомый врач был, привезли, и он твердил, что состояние тяжелое, посоветовал интерферон внюхивать в сухом виде.

- Правда, я на работе сделал «дорожку» из интерферона и стал втягивать через бумажную трубочку - входит начальник зав.отделением. Немая сцена. Он сразу:

- Кокаинчиком закидываемся?

И вдруг Лерушик почувствовала, что жизнь, как большая птица, трепещет у нее в руках. Что-то происходит! Если мать умрет от гриппа, будет пусто, темно… а ведь все бывало!... Например, в детстве мать часто твердила, что родилась в год змеи… так близнецы ненавидели сухое дерево возле детдома, словно состоящее из одних змей, пытались его поджечь пару раз… казалось: это она, мать, мать ее!

А тут как-то (в год змеи) Лерушик видела на рыбном магазине новогодний плакат: «Змея подарит вам улыбку, в придачу - золотую рыбку" – вдруг стала ногтем царапать бумагу, хотела немного оторвать…

Друг Петя понимал состояние Лерушика, спасибо, так брат… вдруг обнаружил, что ему изменяет жена. Дело было так: жена ходила в гипсе вокруг шеи после травмы, а Юрец зашел на сайт «Яндекс-пробки», чтоб посмотреть, сможет ли быстро доехать до Стахановки. И что: видит, как жена его идет в обнимку с мужчиной, дорогу переходят они – вместо того, чтоб попасть под колеса! Он сразу ей позвонил:

- Ты в поликлинике?

- Да.

- А с кем ты переходишь улицу сейчас, в рот ему ноги?!

Она даже не стала отпираться, изворачиваться…

Он закричал сестре:

- Кранты семейно жизни! Меня мать предала, теперь и жена предала! И ты хочешь тоже? – он раньше не мог обжечь сестру взглядом ( обжечь взглядом – осталось как один из способов выживания в детдоме), а тут вдруг почти сделал это.

- Ты что? Почему?

- Давай мать сдадим в дом инвалидов! Не хочу я тратить силы и бабки на эту мумию ходячую! Каши-размазюхи ей, видите ли, варить нужно! Труселя ей покупать? А в детдом нас без трусов привезли, вспомни! Для себя буду жить… Конец Светулечке, конец однозубой!

- Чего тебя заколбасило? Давай перейдем на серьезку! На крайняк только сегодня вечером посиди, а? Мне с Фаиной идти на концерт Жванецкого.

- Зачем?

- Арона она везет… любит он Жванецкого. Она уже купила три билета. А они дорогие!

- Я не останусь и точка.

- А вспомни: летехе по морде ты дал – в парке. Лейтенант бы в суд… а я на колени перед ним встала.

Юрец сходил за бутылкой виски и остался с матерью, матерясь редуцировано:

- Мать! Мать!

Или:

- Твою! Твою!

Фаина- Гора сказала: будет называть Лерушика «Рахилью».

- Зачем?

- Затем.

И вот они покатили коляску с Ароном по проходу – прямо за кулисы. Лерушик ничего не понимала, но молчала. Мысли у нее были о матери. Вот бы под руку прийти могли на концерт, как белые люди… а то что – лежит она там, Юрец, наверно, ругается («залупа конская» и тп). Фаина уверенно охраннику объяснила: «Михаил Михайлович нам назначил, он с папой давно знаком». И в уборную Жванецкого вкатывается инвалидная коляска вместе с Фаиной и «Рахилью». Жванецкий не посмел вспылить, а Фаина напевно начала:

- Это мой папа Арон Михайлович, а это друг нашей семьи Рахиль. Папа всю жизнь мечтал сфотографироваться с Вами. – она протянула подруге фотоаппарат.

«Рахиль» их втроем сфотографировала. Фаина поклонилась:

- Вы теперь самый драгоценный человек для нашей семьи, потому что выполнили папину мечту. - И выкатила коляску.

Лерушик спросила у нее:

- Ты на что надеялась? Что Жванецкий в тебя влюбится?

- Да нет, что ты! Просто увеличу фотографию и в рамку. Вот приходит врач – видит Жванецкого с папой, папу со Жванецким – уже другое отношение! Приходит социальный работник, видит папу со Жванецким и так далее.

Когда Лерушик рассказала об этом брату, он заявил, что Фаина больна.

- Нет! Она вот подарила не только «спасибище», но и коробку мацы. И здраво рассказала, что это символ преемственности… чего-то… а, Песаха и Пасхи! Христос на Тайной вечере ел мацу, а не дрожжевой хлеб. Маца до сих пор имеет такое значение: свобода – это бедность. Из тучного Египта вышли они в пустыню, но зато уже не рабами. До сих пор называют мацу «хлеб бедности» или «хлеб свободы».

- Больные тоже умеют притворяться здравыми.

- Хорошо бы все так были больны – любя своих близких… А на тротуарах города встречаются трафаретом набранные надписи "Позитивчик".

- Да, это довольно сильная и вштыривающая штука.