Живой Журнал. Публикации 2001-2006

Однажды я тушил капусту. Я стал владельцем кочана капусты, которую принесли в мой дом две возвышенные барышни. Впрочем, они принесли мне ещё и бутылку вонючего самогона, который сами и вылили в кухонную раковину. Потом они пытались играть в жмурки, делать самокрутки из моих документов, озарять пионерскую ночь синими кострами моей мебели. Однако вскоре они растворились в ночи, а я остался наедине с мирозданием, в котором храпят лидеры мировых держав — попеременно, правда. То один, то другой. В котором всё связано — семантика и поэтика, еда и философия, предназначение и ирония. Мирозданием, в котором природоохранительные организации сидят с удочками на берегах океанов, пожарники тупо корчат рожи в начищенные медные каски, физкультурники пилят гантели в ожидании золотого клада, службы спасения ловят единственную старушку, которая не хочет переходить улицу, дети душат друг друга в песочницах. Один я стою на страже мира, прогресса и человеческого счастья поэтому и принялся я, как поэт Бродский утилизовать трофейное, предаваясь той самой поэтике. Но по случайности, перепутав баночки с пряностями — вместо приправы насыпал в капусту корицы. Капуста получилась захватывающей и поэтичной, как коричная и пряная проза писателя Бруно Шульца. Однако этот вкус не успел укорениться во мне. Потому как сижу я, ощущая капусту внутри себя, а возникают другие ночные люди и говорят: пойдём, братан, есть итальянской еды. Ну, отвечаю, пойдём. Пошли. Там, значит, жареные баклажаны в томатном соусе на фарфоровой сковородке прыгают, телятина по-тирольски, сложенная горкой, а там и итальянские конвертики подвалили… Ну, в общем, вкус капусты я и забыл.

20 февраля 2002

История с географией

Да… География — странная вещь. Вот меня всё время занимала фраза в знаменитой песне: "Мы шли на Одессу, а вышли к Херсону". Вот, думаю, лихо…

И тут смотрел я сегодня телевизор, а сидевший в этом ящичке бывший министр внутренних дел Куликов и говорит:

— Даже американский посланник в Грузии признаёт, что есть там террористы, что пробиваются из Афганистана через Понтийское ущелье в Россию.

Это, понял я — круче.

Впрочем, был у меня замечательный приятель — буровых дел мастер О. Рудаков, так он работал на Поклонной горе. Делал памятник Победы. Так вот он однажды решил целый день не пить. Только пивка хватил после работы. Ну и ещё чуть-чуть чего-то. Самую малость. Потом так недоумённо мне рассказывал: "Ехал домой до Рязанки — восемь пересадок насчитал".

Это его сразу насторожило.

20 февраля 2002

История о корнях

Наутро не попавшие в очевидцы, не познавшие вкуса люди и начали со мной разговор о тайне мироздания — правда в иной плоскости. Начали они возмущаться: разве можно, дескать, так мешать? Капуста, корица, баклажаны? И откуда только силы берутся?

На помощь мне приходит поэтика — ведь меня спрашивают о силах. Спрашивают, откуда я силы для капусты и баклажанов беру. Это хороший вопрос, правильный. Своевременный, можно сказать, вопрос. Силы у нас, вестимо, берутся из корней. Надо время от времени припадать к корням. Тогда сила народная, несокрушимая, как сказал великий поэт, через корни поднимется в нас. Ну и дальше прибудет неисчислимое, и удастся нам песенка, молвим мы, как Гриша, прыгая. Но тут меня попросят несколько консультаций по практическому применению — типа — и где ж они те корни, и под каким же углом к ним припадают?

О, отвечу я, сия Тайна великая есть! Корни ищут сердцем. У нас вообще, всё делают сердцем, а не пальцем, скажем так. Вот подойдёшь к добру молодцу, скажешь ему: не сердцем ли ты сделан? Улыбнётся добрый молодец и тебе дорогу покажет. А вот спросишь его: не пальцем ли он сделан… Ничего хорошего не выйдет из разговора. Только припадёшь к корням в результате — да не к тем припадёшь, не к тем. Не так припадёшь, да и вся сила из тебя выйдет.

Мне-то, скажут, что ковырнешь поглубже в тех корнях… пальцем… потом смотришь — вот и добрый молодец сделался. Скажут, что сердце… что сердце, мышца, скажут, мышца и больше ничего. А я отвечу, что нет, для создания доброго молодца не это нужно, нужно для этого любовь и в человецах благоволение. А ковыряясь бестолку в корнях, только выпачкаешься и смутишься. Мышцами доброго молодца не сделаешь, сделаешь его особыми телами, что в пещерах живут, да оттого так и прозываются — пещеристыми телами. А как делать это, так то — ещё Большая Тайна. Потому-то эта Тайна и прозвана Экзотично-Терричной, что непроста и не на всякой терричности произрастает, не по всякой пещере вьёт свои корни, не всякое яйцо сносит в кладовку, не всякое семя своей тайной скорлупой хранит. А уж какое хранит, то из того появится тайна мироздания, да так что проснутся мировые лидеры, старушка перейдёт дорогу, всё золото подпольных миллионеров будет найдено и очнутся дети в песочницах.