Живой Журнал. Публикации 2001-2006

Эй, читатель, не спи! Начинается самое интересное. Прокурор узнаёт об одной осквернённой могиле. Голова покойника отрезана по-сатанински, то есть не просто так. В руках грамотка, на которой надпись на санскрите: "Пчела, вскормивши Матку, вскормила Матку из пчелы".

Надо сказать, что с пчёлами всё не просто. Недаром Шерлок Холмс мечтал заняться пчеловодством, а он был человек мудрый. Недаром и в этом повествовании появились пчёлы. Кстати, недаром не так давно в Думе обсуждался Закон о пчеловодстве. Журналисты напрасно глумились над депутатами. Депутатов пинали за суетное.

Между тем, что они, депутаты, отложили и что приняли, уже неизвестно. А вот о законе про пчёл все помнят.

Дело в том, что пчёлы, например, не подчиняются принципам частной собственности. В давние времена рой, перелетевший к новому хозяину, автоматический менял хозяина. Да и как вернуть пчёл — это не ведь клеймёная корова. По счёту? Пометить? А вот ещё — это приобретение, от которого новый владелец не может отказаться, как от предложения мафии.

И именно на примере пчёл один бородатый русский гений объяснял суть мироздания: "Пчела, сидевшая на цветке, ужалила ребенка. И ребенок боится пчел и говорит, что цель пчелы состоит в том, чтобы жалить людей. Поэт любуется пчелой, впивающейся в чашечку цветка, и говорит, что цель пчелы состоит во впивании в себя аромата цветов. Пчеловод, замечая, что пчела вбирает цветочную пыль и сладкий сок и приносит их в улей, говорит, что цель пчелы состоит в собирании меда. Другой пчеловод, ближе изучив жизнь роя, говорит, что пчела собирает пыль и сок для выкармливания молодых пчёл и выведения матки, что цель ее состоит в продолжения рода. Ботаник замечает, что, перелетая с пылью двудомного цветка на пестик, пчела оплодотворяет его, и ботаник в этом видит цель пчелы. Другой, наблюдая переселение растений, видит, что пчела содействует этому переселению, и этот новый наблюдатель может сказать, что в этом состоит цель пчелы. Но конечная цель пчелы не исчерпывается ни тою, ни другою, ни третьею целью, которые в состоянии открыть ум человеческий. Чем выше поднимается ум человеческий в открытии этих целей, тем очевиднее для него недоступность конечной цели.

Человеку доступно только наблюдение над соответственностью жизни пчелы с другими явлениями жизни. То же нужно сказать о целях исторических лиц и народов".

"Война и мир", понятное дело.

Между прочим, Институт пчеловодства находился в посёлке Рыбное — в этом тоже есть какой-то тайный смысл. А названия пасечного инвентаря и вовсе похожи на поэму — дымарь, стамеска пчеловодная, роёвня Бутлерова, специальные вилки и шпора для наващивания рамок искусственной вощиной. А рекомендации! "При осмотре пчёл в безвзяточное время пользуются палатками", "величину летка регулируют летковыми заградителями"… Это царство особой промышленности, где крутятся медогонки, греются воскотопки и пыхтят воскопрессы. Где улья всегда носили мистически-красивые и многозначительные названия. Были борти — искусственные дупла, да и сейчас живут стояки и лежаки. Недаром всякий мало-мальски известный политический деятель стремится к вкладу в пчелиное дело — выведет новых пчёл, или, на худой конец, придумает новый улей, как московский мэр…

Итак, разумный Прокурор приходит к Профессору-пчеловоду. Профессор угрюм, у него помер пчелиный рой, и он в тоске пьёт водку. Прокурор, а это настоящий прокурор, конечно присоединяется. За стаканом он постигает правила жизни роя и пасеки.

Наконец, Профессор наклоняется к прокурору и говорит: "Пчёлы похожи на русских. Только выкормить матку пока не можем".

Протрезвев, Прокурор отправляется в странствие.

Действие мечется по всей России, да что там! Оно идёт и в пучинах мирового океана, откуда является один из героев — военно-морской офицер, превратившийся в хранителя ядерного чемоданчика, потом сошедший с ума, потом ставший предсказателем, затем оборотнем… Крута карьера Подводника Губского!

Что хорошо в этой книжке, так то, что этот завораживающий сюжет можно без всякой опаски для будущего читателя пересказывать. Настоящий, добротный миф всегда похож на анекдот. Он будто губы из Боккаччо, что от поцелуев не стираются, а обновляются.

Между прочим, я не расскажу и половины — не расскажу про Клонированных Пупсов, не расскажу про учёных-гомосексуалистов, про дочь генерала не расскажу.

Не услышите вы от меня про… Места нет. Это будет рассказывать в долгих ночных посиделках, когда кровь разбавлена водкой, тот, кто книгу прочитает. Он будет рассказывать, будто Странник, вернувшийся из загадочного Беловодья. В крайнем случае, можно пригласить и меня — за умеренную цену.

СТРАНА ДУРАКОВ И РИФЕЙСКИЕ ГОРЫ

Поелику Рифейские горы обнаружили в текущем году совершенное бесплодие и не дали ни одного фальшивого камня по причине возмущения балагуров…

Франсуа Рабле. "Гаргантюа и Пантагрюэль"