Живой Журнал. Публикации 2001-2006

А я, наоборот, хочу, что бы было медленно и печально, как сказала одна вдова своему любовнику после мужниных похорон.

07 марта 2002

История с фенологией

Под окном завопили, наконец, коты. Март.

Ну и слава Богу.

07 марта 2002

История о надгробии

Однажды мне позвонил деятельный человек Нечипуренко. Он заговорщицки прошептал в трубку:

— У меня есть фотография надгробия Газданова. Помести её в своей газете. По-моему, неплохо смотрится.

— Надгробия всегда хорошо смотрятся, — ответил я. — Гораздо лучше людей.

10 марта 2002

История о членских билетах

Тут вот какая история — один мой приятель вступал в одну организацию. Там есть членский билет, закатанная в пластик карточка размером в две пачки сигарет. На лицевой стороне — фотография. Довольно красивая.

Приятель меня и спрашивает — а можно мне её так на себя присобачить, чтобы она на шее или на одежде болталась?

— Запросто, — отвечаю. — Возьми дырокол, аккуратно пробей в уголке дырочку, просунь туда крокодильчик и вешай, куда тебе любо.

Человек крепко отметил своё вступление. Наутро я звоню ему совсем по другому делу. Он отвечает мне как-то хмуро, а потом интересуется, в каком режиме работает секретариат этой организации. Я отвечаю, а сам интересуюсь, что случилось.

Оказывается, приятель мой, вернувшись домой и, найдя дырокол, в середине ночи присту-пил к усовершенствованию своего удостоверения. Только начал пробивать дырки и не мог остановиться. Пробил штук двадцать этих дырок, граждане судьи и все — в своей фотокарточке.

10 марта 2002

История про букву "ё"

Букву "ё" нельзя отменять. Потому как вместо точки над "i" мы ставим точки над "ё".

10 марта 2002

История про привычку рукописания

Вот ведь, блин, поскольку одним способом держат ручку, а совсем другим барабанят по клавиатуре — я совсем разучился писать большие тексты от руки. Заболел большой палец, и писать дальше не стало никакой возможности.

10 марта 2002

История про одну супружескую пару

Поутру все путаются и всем плохо. По утру всем больно. Нужно держаться. Притворимся, что мы одни, в мужской компании, и я расскажу одну историю. Приходит ко мне одна супружеская пара. Там жена — певица. Был у неё концерт, на котором она, по собственным словам, спела неважно. Они с мужем где-то набрались и пришли ко мне догоняться. Принесли, понятное дело, пива с водкой. Слово за слово, сидим, пьём. По телевизору что-то очень ночное показывают, и при этом довольно фривольное. Певица меня спрашивает:

— Владимир Сергеевич, а у вас что-нибудь порнографическое есть?

— Есть, — говорю, — только по причине ремонта заштабелировано, как писали в отказах Ленинской библиотеки. Вот в Сети сейчас чего-нибудь найдём.

Нашли. Смотрим. Муж свешивается через плечо жены и тоже смотрит, а я понимаю, что они про меня забыли и начинают говорить о своём, наболевшем. Муж в какой-то момент произносит:

— Смотри, смотри, какой у него член!

А жена, не поворачивая головы, отвечает:

— Молчал бы. На твоём я свои часы застегнуть не смогла…

Всё это повергло меня в состояние прострации.

10 марта 2002

История про один спектакль

Ко мне приехал друг из далёкого иностранного города Х. Я повёл его в театр. Театр был знатный, пьеса — древней. Но началась она необычно.

Надо сказать, что есть такой фильм режиссёра Мамина "Окно в Париж". Там один эмигрант, проживающий в столице Франции, признаётся, что отдал бы всё, чтобы снова очутиться в Ленинграде. Приятель завязывает ему глаза и переправляет в город на Неве через магическое окно. Эмигрант едет в такси, повязка сползает, и первое, что он видит — огромный памятник Ленину. Кажется, у Финляндского вокзала.

И тогда эмигрант начинает орать, как резаный.

Вернёмся к моему другу. Мы сели в первый ряд забитого до отказа зала. Тяжёлая ткань раздвинулась, и чайка на ней замахала крыльями. Публике явились два человека в костюмах и женщина с букетом цветов. Клянусь, у неё на голове была настоящая хала.

Она представила присутствующим министра торговли, и ещё кого-то, стоящего рядом. Министр начал речь со слов "я, вообще, мужчина…".

Речь была поздравлением с 8 Марта. Эта дата, кстати, особая — название месяца в советское время писалось в ней почему-то с большой буквы. Министр поздравлял работников торговли, они хлопали, и я хлопал вместе с ними. У работников торговли в зале были настоящие брыли, а у работниц — всё те же халы и настоящие груди. Груди, что так модно было носить в торговле лет тридцать назад.

Друг мой, уехавший из страны десять лет назад, планомерно хуел.