Живой Журнал. Публикации 2001-2006

Особенно питерский человек напирал на то, что пирожок был с повидлом, так как последнее показалось ему безобидным наполнителем. Повидло не очень было похоже на тёткины пальцы, и рептильных аналогов он не нашел.

Теперь, печально сообщил он, мы пожинаем плоды. Они пожинали плоды весь вечер, всю ночь и всё утро.

Я не стал рассказывать этому хорошему человеку, как и откуда берётся у этой продавщицы повидло. Потому что я не изверг, а естествоиспытатель природы. У нас в Москве воздух такой, что он человека ещё при жизни бальзамирует. А вода из крана такая течёт, что лак с ногтей лучше ацетона смывает. Крови же у москвичей нет вовсе — в их жилах течёт электролит. Некоторые из них даже завещают свои тела на батарейки.

Поэтому если появится у нас продавец пирожков, то его Самый Главный Санитарный Врач сразу сажает в машину и везёт к себе в кабинет. Этот пришлый ещё фанфаронится, думает, что если его в лаковой машине по улицам везут, то всё хорошо. Но потом Самый Главный Санитарный Врач усаживает пришельца за свой стол и вытрясает из его торбы пирожки.

Главный Санитарный Врач ломает один пирожок на две части и предлагает пришельцу выбрать — точь-в-точь как в известном произведении «Этюд в багровых тонах», что написал английский литератор Конан-Дойль.

Гость понимает, что кончилось его земное счастье, заламывает руки, но ему показывают специальную строку в его же собственном железнодорожном билете — дескать, знали, куда ехали, тут вот всё написано. Надо сказать тем, кто не знает, все приехавшие в Москву обязаны носить с собой не только документы, но и железнодорожные билеты — такое у нас правило.

А потом в кабинет входят санитары с большим Чёрным мешком (Они вообще-то должны входить потом, когда всё кончится, но все понимают, что тянуть нечего).

Самый Главный Санитарный Врач (Скажу по секрету, его фамилия Онищенко, и он, естественно, красавец писаный), отставив ножку, жрёт свою половину пирожка, чавкая и роняя крошки на лаковый стол. А потом идёт в туалет на этаже и наливает там два стакана свистящей и пузырчатой водопроводной воды для запивки. Один тут же выпивает сам, а другой ставит рядом с половинкой пирожка.

Делать нечего — и продавец тоже кладёт полпирожка в рот.

Вот как обстоит с этим дело в Москве.

15 сентября 2003

Оммаж

Надо сказать, alex_smirnov вызвал к жизни новый жанр. Жанр он состоит по форме из двух частей — скорбное изложение истории про пир-жж-ок, съеденный дочерью alex_smirnov и истории про всяко разно другие пирожки, чебуреки, чебураки, хоть доги, и прочие загадочные предметы, что люди у нас покупают за деньги на улице.

Некоторые из покупателей едят означенные предметы. Круг текстов ширится. Да.

16 сентября 2003

История про царевну Будур

Как-то в детстве мне попала в руки книга, которая стала любимой, по крайней мере, на год. Причиной было то, что я читал её мало, да помнил долго. Книга приблудилась с полки в каком-то прибалтийском доме — может, на погранзаставе где-то под Вентспилсом.

Собственно, это была абсолютно советская книга, посвящённая фильму «Волшебная лампа Алладина».

Одновременно в ней разворачивался и пересказ сценария, и история съёмок. Так вот, в момент чтения-разглядывания я влюбился в царевну Будур — в ту, вернее, актрису, что её играла. Архетип брюнетки прочно расклинил шарики и ролики в голове.

При этом самого фильма я не видел, да и фотографии в книге не блистали качеством — это был классический пример того, как образ выстраивается из ничего. Ну, а потом ещё несколько лет я, населяя придуманные города и царства самодельными подданными, наделял подругу героя чёрным шлейфом пластилиновых волос.

В этой же книге я впервые прочитал загадочное слово «магрибинец», с которым советский фильм зло пошутил — русское пожелание «пусть идёт на все четыре стороны» было выполнено над ним буквально.

Много я потом в жизни видал магрибинцев, но чувствовал, что только тот — в чёрном плаще и куфье — настоящий.

17 сентября 2003

История про уши и судебные тяжбы

Я начал выздоравливать от своего дурацкого гриппа. И тут обнаружил, что пропустил всё бабье или индианское лето. Пролился дождь и печаль настигла меня. Я вспомнил, что кто-то прислал Вольфгангу Паули работу молодого учёного. Но через несколько дней Паули ответил:

— Эту работу нельзя даже считать неправильной.

Так вот, жизнь мою в середине сентября нельзя даже считать неправильной. Потом я прочитал в Живом Журнале историю про то, как Зенон откусил тирану ухо. Это довольно запутанная история, и я её не буду комментировать.