История про Татьяну Доронину
В связи с тем, что отовсюду повылезла Татьяна Доронина со своим юбилеем, я вспомнил старую историю, которую, кажется, уже рассказывал.
Собственно, она про Татьяну Доронину и есть.
Однажды заглянул ко мне Хомяк. Чем мне нравится Хомяк, так это тем, что он показывал меня своим женщинам, как носорога в зоопарке. Есть такой сюжет про сторожа в зоопарке, который ночью приводит свою девушку на место службы и показывает ей зверей: смотри, это слон, я его кормлю, а это носорог… И его я кормлю, и вообще, я тут главный.
Так вот, после предыдущей девушки осталась хорошая зажигалка, а после другой — огромный зонт.
Это вам не лиса, которую однажды забыли у меня в доме.
Прошлым летом я утром вышел к дверям и увидел, что рядом с ними лежит лиса и вяло машет хвостом.
Это, впрочем, была дохлая лиса. Шкурная.
Лиса лежала на тумбочке и от сквозняка махала хвостом.
Дело, надо сказать происходило при жаре градусов тридцать, и я почувствовал себя полным идиотом — как мне установить хозяев этой шкурной лисы: звонить друзьям?
Но за один вопрос: «А не вы забыли у меня лису?» непричастный человек меня просто удавил бы.
Один мой знакомый сказал, что мне нужно открыть магазин под вывеской «Мои друзья».
Я отвечал, что все эти незнакомки рано или поздно захотят получить свои вещи назад — так что это будет скорее ломбард.
Хозяйка Лисы была похожа на Татьяну Доронину с её придыханиями. При этом я был влюблён в неё, и мучился от того, что не мог соединить в себе разные чувства.
Я размышлял, почему я не люблю Татьяну Доронину вообще и фильм «104 страницы про любовь» в частности. Тот фильм, где жизнь идёт в стеклянном кафе с танцевальной музыкой, приклеившейся к шестидесятым годам.
— С незнакомыми людьми легко, — говорят в этом фильме упитанной барышне, — с незнакомым человеком можно позволить себе делать вид, что у тебя всё нормально.
На эти слова снимал её научный человек по имени Электрон.
А упитанной девушке хотелось другого, она бормотала:
— Я хочу в зоопарк — там что-то родилось у бегемота.
Фильм успешного драматургического историка был про то, что добро сердца круче добра разума. Смерть победила жизнь неизвестным способом.
И всё это было безвыигрышной кулинарной игрой. Клубника в сметане, Доронина Таня, как будто «Шанели» накапали в щи.
А лиса уныло махала хвостом в московской квартире. У неё уже никто не мог родиться. Её жизнь кончилась.
Никто не мог помочь ни лисе, ни её хозяйке, ни прочим оставленным и покинутым девушкам мира.
История про Калашникова
Разглядываю конструктора Калашникова. Он говорит: Великий Господь сказал: всё сложное — не нужно. Все нужное — просто. Эх, хорошо.
Это как-то хорошо сочетается с литературоведческим разговором, который я только что вёл. Пойду-ка я выну из за шкафа ствол, переберу. Что-то я гордость за Родину почувствовал. Надо только у Лодочника ружейного масла занять.
История про миллион китайцев
Мои приятели Хомяк, Лодочник, Жид Васька и Пусик часто глумились надо мной. Будто не зная. они спрашивали меня:
— А какими тиражами тебя издают? Да? А Маринину?.. Да?
И вот, после книжной выставки я пришёл к ним в гости и шваркнул книжку на стол. Книжка плюхнулась на гладкую поверхность и сбила стакан.
— Ну что, козлы, смотрите, как миллионными тиражами издаваться.
Меня, одним словом, перевели китайцы. Это была замечательная книга — она была однотонна и изотропна по всем направлениям. Довольно увесистая при этом. Текст напоминал литовскую речь.
Мой приятель-литовец говорил так:
— Некрошис-чурлёнис, каунас, радонис пингас
бля,
некрошис чурлёнис…
Русский мат болтался маяком-автоответчиком, он как электронная плата в самолёте сообщал наземным эленктронным ушам — "я свой".
И вот, на одной из страний. полной иероглифов, я обнаружил слова "считалово" и "бухалово", снабжённые аккуратными сносками.
И восхитился.
Да.
История про грибы
Я разослал всем обещанные тексты, но понял, что всё-таки не успел вылечиться от гриппа за выходные. Поэтому приношу извинение всем, с кем не увижусь завтра. Да.
То есть, сегодня.
История про пирожки
Один хороший питерский человек мне рассказал, что за шесть рублей доставил удовольствие всей своей замечательной семье: купил дочке пирожок на улице родного города. Попробуй, говорит, не купи. Этот человек, собственно, врач и давно смотрел на эти пирожки с неодобрением, но, скрепя сердце, уступал детям и женщинам.
А тут как-то расслабился, хотя пирожки эти, по его словам, были похожи на красные лапы женщины, которая их продавала. Возможно, рассказывал он, она сбрасывала их, свои лапы, на рептильный манер, чтобы быстренько изрубить в сосиски, тестом укутанные, а после у неё отрастали новые лапы, и оборот её рос вместе с благосостоянием.