Живой Журнал. Публикации 2007

Вот в предисловии есть извинительная фраза: «Если кто-то из авторов используемых нами обширных цитат вдруг не обнаружит упоминания о первоисточнике, составители уверяют, что причиной тому было не стремление ущемить чьи-то авторские права, а просто недосмотр, и заранее приносят свои извинения».

Я бы на месте авторов поверил, да только беда не в этом.

В практике отсутствия ссылок (даже если валятся в братскую могилу в послесловии, или на первых страницах поётся оммаж сайту stihi.ru) — ужасна, если конечно, конечная продукция не розыгрыш. Она ужасна потому что разрушает просветительскую функцию, низводя любое повествование на уровень бульварного издания.

Вот примечательная история про Николая Мартыновича Кооля (1903–1974) — отчего-то год его смерти в сборнике обозначен вопросительным знаком. Так вот, красноармеец Кооль жил в Курске и в 1924 году написал стихотворение «Там вдали, за рекой…», (возможно отправляясь от старинной песни с совершенно уже неизвестным авторством:

На этапном дворе слышен звон кандалов,
Это ссыльные в путь отправлялися …

И вот произведение Кооля долгое время значилось народной. Однако в 1950 Управление охраны авторских прав зарегистрировало его авторство. Кооль напечатал ещё сборник рассказов «Эстонские новеллы» в 1948, но слава автора знаменитой песни ни чем не затмить. Вот тут и начинается загадка — в этой книге прилагаются тексты «За рекой Ляохе загорались огни»:

И без страха отряд поскакал на врага
На кровавую страшную битву,
И урядник из рук
Пику выронил вдруг:
Удалецкое сердце пробито…

Ну, русско-японская война, понятное дело. Затем в приложении идёт другая песня — тут уже «Сотня бойцов из деникинских войск» и «Ты конёк вороной, передай, дорогой, что я честно погиб за Россию».

Так какое авторство защитил в 1950 году Николай Мартынович, и что он, собственно, сочинил — и откуда составители берут подробности? А подробности там есть: «Однажды дождливым осенним вечером ехал он в Сокольники по Русаковской улице в полупустом вагоне трамвая. По мостовой шла рота красноармейцев. Они пели походную, в которой Николай почувствовал что-то знакомое Когда вагон с грохотом обгонял роту, до слуха Николая донеслось: «Эй, конёк дорогой, что я честно погиб за рабочих!». Кооль вскочил и выбежал на площадку: «Да это же моя песня»!».

Так вот, сдаётся мне, что «деникинский» и «китайские» варианты — фэйки. Их тексты не встречаются в сборниках русской военной песни, издававшихся в эмиграции. Ну, есть ещё прочие черты классического фэйка — и я как-то лет восемь назад принимал участие в этом обсуждении, похожем на скачку-сказку белого бычка (или "фальшивый полёт американцев на Луну")…

Вот делали бы составители аккуратные ссылки, а не кидали охапками версии под ноги читателю, могли бы спокойно перевести стрелки на кого-то. А тут — беда, и читатель может утратить доверие к самой бесспорной информации на страницах.

Извините, если кого обидел.

16 января 2007

История про писателя Павича

Я люблю писателя Павича. Сейчас не принято его любить — он как бы вышел из моды. Тем более, его модно было любить лет десять назад, а люди всегда стыдятся былой любви и норовят плюнуть в портреты возлюбленных.

Про Павича говорят, что он всё время повторяется. То есть механизм его романов примерно тот же самый.

По мне, это как солянка в кабаке — я рад тому, что она такая "как надо". В ней всегда маслины, и лимон там есть.

И она очень горячая.

Так и Павич — сейчас у него вышел новый роман (отчего-то в России раньше, чем в Сербии — если это маркетинговый ход, то я не знаю, в чём смысл такой рекламы). И роман вполне ожидаемый — два времени, звонки Nokia в настоящем, потом какая-то древность лезет, как волосы из головы, потом Венеция и мокрый бархат восемнадцатого века.

Мне нравится Павич.

Извините, если кого обидел.

17 января 2007

История опять про коньяк

Есть две неистребимые отечественные истории про коньяк.

Первая — отчего повелось его употреблять с лимоном (я где-то тут об этом рассказывал, но не помню где) и вторая история — про то, что Черчилль больше всего любил армянский коньяк.