Живой Журнал. Публикации 2007

Сказка сказкою, а Сима
ходит городом и мимо.
Вместе с Симою в ряд
весь отряд октябрят.
Все живут в отряде дружно,
каждый делает что нужно, —
как товарищ, если туго,
каждый выручит друг друга.
Радуется публика —
детская республика.
Воскресенье. Сима рад,
за город ведет отряд.
В небе флаг полощется,
дети вышли в рощицу.
Дети сели на лужок,
надо завтракать ужо.
Сима, к выдумкам востер,
в пять минут разжег костер.
Только уголь заалел,
стал картошку печь в золе.
Почернел картошкин бок.
Сима вынул, крикнул: — Спёк! —
Но печален голос Оли:
— Есть картошка, нету соли.
— Плохо детям, хоть кричи,
приуныли, как грачи.
Вдруг раздался страшный гром.
Дети стихли впятером.
Луг и роща в панике.
Тут к ногам компанийки
в двух мешках упала соль —
ешь, компания, изволь!
Вслед за солью с неба градом
монпасье с доставкой на дом.
Льет и сыплет, к общей радости,
булки всякие и сладости.
Смех средь маленького люда:
— Вот так чудо! чудо-юдо!
Нет, не чудо это, дети,
а — из лопнувшего Пети.
Всё, что лопал Петя толстый,
рассыпается на версты.
Ливнем льет и валит валом —
так беднягу разорвало.
Масса хлеба, сласти масса —
и сосиски, и колбасы!
Сели дети, и отряд съел
с восторгом всё подряд.
Пир горою и щенку:
съест и вновь набьет щеку —
кожицею от колбаски.
Кончен пир — конец и сказке.
Сказка сказкою, а вы вот
сделайте из сказки вывод.
Полюбите, дети, труд —
как написано тут.
Защищайте всех, кто слаб,
от буржуевых лап.
Вот и вырастете —
истыми силачами-коммунистами.

[Под конец появляется и главный наблюдатель — Щен. Правда, от тела Пети ему достаётся всего лишь кожица от колбаски. Так или иначе, но Петя съеден октябрятами — и плоть его превратилась в тела октябрят. Новая жизнь восторжествовала и вобрала в себя старую буквальным образом].

Извините, если кого обидел.

14 ноября 2007

История про углеводороды

Ну, что, брат Мидянин, хотел ты, что бы я "Нефть" прочитал, так вот он я.

Извините, если кого обидел.

15 ноября 2007

История про монаха с зонтиком

Надо сказать, что крылатые фразы имеют свою судьбу, и практически никогда не точны.

Это я к тому, что их (фразы) коллекционирую. Одна из этих фраз принадлежит Великому Кормчему, и история её такова: 10 декабря 1970 года, у Мао, которому было почти семьдесят семь, брали интервью, и делал это Эдгар Сноу. Сноу был прокоммунистически настроенным американским журналистом и встречался с Мао ещё до войны. Мао признался интервьюеру, что собирается на встречу с Богом (впрочем, он говорил это неоднократно, в разные времена и разным журналистам. Более того, часто он разыгрывал из себя дряхлого старца, причём, по воспоминаниям личного врача долго репетировал эти сцены с медиками. Что-то в этом от невыносимой карнавальности бытия.

И вот, под конец беседы Мао сказал: «Я буддийский монах под зонтиком. Без волос и без неба»: "Эта древняя аллегория означала, что он не подчиняется никаким законам, ни людским, ни небесным. Иными словами, живет, как считает нужным, и будет жить сколько захочет. (Слова «волосы» и «закон» на китайском языке произносятся одинаково — «фа», только в первом случае голос подает вниз, а во втором — выводит глубокую дугу.)