Живой Журнал. Публикации 2009

Тут я понимаю, что совершенно не знаю, что спросить Президента. Попросить у него денег на строительство дачного домика как-то гордость не позволяет. Спросить надо что-то вроде "А вот что вы думаете об авторском праве, не правда ли надо его пересмотреть, чтобы и волки были целы, и овцы сыты. А литература встала с колен", прибавив ещё что-нибудь такое, чтобы Президент сразу сказал: "Как интересно, а давайте я вас назначу ответственным за всё авторское право, и дам вам в помощь двух секретарш и шофёра на Чорной машине".

Но тут же, в этом сне, понимаю, что ничего подобного не только я, но и никакой начальник писателей не придумал бы, и что не скажи в такой ситуации, выйдешь форменным идиотом. Поэтому я молчу и только смотрю затравленно по сторонам.

Пауза.

Только Путин всё дёргает Медведева за рукав и бормочет: "Дима, Дима, ну пойдём же, ну сколько можно. Ну всё, всё уже"…

Тут я и проснулся.

Извините, если кого обидел.

23 декабря 2009

История про рекламу

Отчего, отчего это Леонида Александровича везут в Ниццу, чтобы покатать на воздушном шаре, а меня нет. Я чудесно могу описать впечатления от путешествия в Ниццу.

Роман с продактплейсментом — старухи гуляют в Ницце по набережной, молодой писатель-альфонс, то-сё.

Я вот описал путешествие в Троицк, кстати. Мезонная фабрика — то-сё. За свои ездил.

Или вот в Ясную поляну.

Или вот пусть меня отправят на китобойной шхуне — ну там, Волк Ларсен, красивая девка в свитере, и я такой… Дерзкий, если чо.

Продактплейсмент, реклама свитеров и девок.

Все, главное, сходили на "Аватара", а я вот, поди, не пойду. Все ж сходили.

Извините, если кого обидел.

23 декабря 2009

История из старых запасов: "Слово о людоедах"

Я люблю смотреть телевизор. Это довольно сильное признание, потому что сейчас модно признаваться как раз в противоположном.

Сейчас нужно смотреть в мониторы или просто в окно.

Телевизор становится в глазах интеллектуалов уделом плебса. Между тем телевидение есть за что ругать. Но ругать телевидение вообще — занятие зряшное, вроде как ругать молодежь.

Я и не буду его ругать.

Зато я буду рассказывать о людоедах. И тех книгах, что пишут людоеды.

Потому как я был свидетелем прихода людоедов к нам.

Тогда, уже довольно давно, появились телевизионные шоу с выбыванием — они проходили как в замкнутых пространствах, так и на фоне тропических морей с пальмами по краям.

Их довольно давно начали резво издавать. Я помню книгу под названием "За стеклом: Откровения Оли и Дэна", и как вечная пара Пакина и Ракукина, книги Сергея Сакина "Последний герой в переплете" и Ивана Любименко "Как остаться живым в пасти быка".

Это была совершенно нормальная стадия коммерческого проекта, когда он, состоявшись, распространяется на спичечные этикетки, пакеты с соком, книжки, наконец.

Вон со "Звездными войнами" и круче было.

Но суть в том, что проекты эти по большей части были проекты людоедские.

В них, на пути к морковке, персонажи постоянно кого-то едят. Причем этот кто-то — их товарищ. Вот они, персонажи шоу, собрались в круг под софиты, выбежала перед ними тетенька с металлическим стервозным голосом — и ну они друг друга жрать. С той же невозмутимостью, что и пара зэков, прихвативших в побег собрата. Зэки, задурив голову молодому недоумку, жуют корм, который так и зовется по фене — "корова". Зэки хотят жить, их ведёт по тайге угрюмый волчий закон.

А телевизионных героев зовет не "зелёный прокурор" побега, а буржуазная морковка. И под разными софитами, за стеклом и в тех местах, где стёкол вовсе нет, участники едят друг друга. И это не радостное соревнование, а волчий лагерный закон — "умри ты сегодня, а я завтра".

Неважно, что болтается перед участниками — миллион, ключи от квартиры, выгодный контракт, они добровольно жрут.

Жрут, жрут своих же.

И никому из этих людей внутренний голос не нашептывает голосом знаменитого фантастического кота: "Не советую, молодой человек, съедят". Потому что игроки загодя отвечают на это: "меня — завтра, зато сегодня — я".

В книгах всё это видно лучше, чем на экране. Книги — как отчет путешественника. В них путешественники, а все эти люди — путешественники, даже если безвылазно сидят в гостинице, оправдываются.

С экрана оправдательная этика уже пролезла в книжную индустрию. Факт свершился.

И вот я решил, что не буду все это безобразие рецензировать.

Не надо мне рассказывать про этих людоедов. Потому как глянешь на какой-нибудь обитаемый остров — красота. А присмотришься — сидит там в кустах Повелитель мух, а по берегу бродят людоеды.