Живой Журнал. Публикации 2009

Не надо обработанных редактурой воспоминаний стеклянных людей — "Непосредственно сейчас, при написании этой книги у меня стал проявляться интерес к авторской работе. Хочется глубже понять, как происходит написание произведений. Прочитав эту книгу, вы, надеюсь, окунетесь в мир интересного и сами сможете представить себя на месте участника проекта"… Не надо чудовищно косноязычной, похожей на графоманскую фантастику советских времен книжки Сакина, где все герои живут под номерами ("На носу их лодки сидела его 2-а. Она поднялась, поддерживаемая дружелюбно улыбающимся 11-и, и прыгнула в протянутые руки 1-с").

Это был не литература, это отчет о большой жратве, празднике каннибалов.

Сейчас, правда, они перестали писать книжки, потому что дело это не прибыльное.

Мне будут говорить, что людоедство — непреложное свойство популярности. Мне будут говорить, что это необходимый камень в фундаменте строительства светлого капиталистического завтра.

На это я отвечу, что очень популярный, отнюдь не элитарный писатель, живший в совершенно капиталистической стране, написал книгу о людях, что тоже живут на свежем воздухе и тоже неравнодушны к богатству.

Как-то они переправляются по горной реке, обливаясь потом от страха, а потом переправляют своего случайного знакомого.

Дальше происходит вот что: "Брэк сделал попытку вручить Киту пятьдесят долларов и, потерпев неудачу, предложил эти деньги Малышу.

— Чудак человек! — ответил Малыш. — Я приехал в эти места, чтобы выколачивать деньгу из земли, а не из своих же товарищей".

Извините, если кого обидел.

24 декабря 2009

История из старых запасов: "Слово о бренности рекламы"

Нет ничего более странного, чем старая, устаревшая реклама. Ещё при жизни Советской власти, появившаяся в телевизоре, она была робкой и наивной. Даже ролики, импортированные из другого мира были совсем другие. Девяностые только что начались, а семидесятые ещё не казались антикварным прошлым. Причём, то, что рекламировалось тогда, за малым исключением не пропало с рынка ныне.

Вот девушка ходит по спортивной раздевалке и открывает шкафчики.

Открывает, перебирает стоящие в них флаконы.

— Шампунь и кондиционер в одном флаконе! Видаль Сасун! Я мою голову и иду! Девушка встряхивает волосами и исчезает. Видаль Сасун. — Видал — сосун? Слово "кондиционер" было крепко привинчено к огромным шкафам на подоконниках. На радиаторах тех из них, что жили на первых этажах, всегда радостно выводилось неприличное слово. Какие-то особенные у них были радиаторы, особенно восприимчивые к гвоздям и палкам. Кстати, даже моя одноклассница, работавшая в салоне мадам Роше мужским мастером, не знала, что такое кондиционер. Воздух, говорит, охлаждает… Дура. А я вот уже тогда знал слово "престидижитатор". Была и другая реклама. В полутёмной комнате, уставленной компьютерами, факсами и кнопочными телефонами, появлялся молодой бизнесмен. Садился за стол, где его уже ждет чашечка кофе (поверх деловых бумаг), и раскрывает газету. Это "Коммерсантъ". Утробный голос за кадром произносит: — Начните новую неделю со свежего "Коммерсанта"! Знакомцы мои из финансового института, который ещё не стал Финансовой Академией для своего новогоднего вечера припасли репризу. За столом, покрытым белой скатертью, сидит элегантный молодой человек во фраке. К нему подходит другой, такой же элегантный, но с полотенцем через руку. Через минуту из-за кулис выносят третьего, разительно похожего на готовящегося к трапезе. Выносят и кладут на стол. Сидящий поднимает вилку и ножик. — Начните новую неделю со свежего "Коммерсанта"!

1991

СЛОВО О МАНЬЯКЕ-СТОМАТОЛОГЕ