Живой Журнал. Публикации 2011

Да, хорошая. (Ну, то что там нет ни одного запоминающегося героя, ни одной идеи" — я оставлю за скобками. Вдруг вы прочитаете "Войну и мир", и там не обнаружите идей и героев, а потом прочитаете "Красную шапочку", и скажете, что наконец-то обрели запоминающегося героя, и тот — бабушка. Или вдруг вам нравится Конон-варвар, а про остальное читать скучно). Собственно в обсуждении "Заповедника гоблинов" у меня в журнале запоминающиеся герои перечисляются, но более того, там Саймак в 1968 году создал мир, который в 2011 не кажется архаичным ни стилистически, ни идеологически — например мысль о том, что иррациональная любовь к домашним животным может быть главной мотивацией поступков мне кажется очень интересной. "Заповедник", к примеру, книга изящная. То есть, в ней соблюдена та мера изящества, которая отличает "книги на своём месте". А так-то да, обе — не "Преступление и наказание", нет. Но глупо так оценивать книги.

— Преступление и наказание нравится. Война и мир нравится. Красная шапочка нравится и Алиса в зазеркалье. Конан даже (но лучше уж тогда Дюна или Левая рука тьмы). А Город Саймака не нравится ну совсем. Домашнего животного у меня нет, завести? У Вас есть?

— Тут у нас с вами произошло смешение тем — мы как бы говорим одновременно о двух книгах — о "Заповеднике", который мне нравится больше и "Городе". Я, скорее, объясняю то, что Саймак — классик на примере "Заповедника" (тут у нас и вышла некоторая путаница. А животное лучше не заводить, пока не припёрло так, что и вопроса такого не зададите.

Само собой решится.

— Какого цвета женское белье предпочитаете?

— Стесняюсь сказать, но я и мужского-то не ношу.

— У вас есть дома комары?

— О, да! Причём как-то недавно, пару недель назад, появились, и ничто их не берёт. Приходится их сдувать вентилятором, но от этого сон беспокойный — как у альпиниста в палатке во время сильного ветра.

— Чего вам хочется прямо вот сейчас, в эту самую секунду?

— Чтобы за мной приехала машина и я не вёз мешок с яблоками в троллейбусе. Но она не приедет, да и мешок небольшой.

— Что с яблоками будете делать?

— Подарю красивой женщине.

— Что, весь мешок одной? Лучше бы шли по улице и дарили яблоки красивым женщинам со словами "От нового Адама — Еве", а назавтра об этом в блогах написали бы.

— Красивые женщины осторожны и ходят по улицам с опаской. Акция не удастся. Но более того, слова эти пошлы, а устраивать хоть что-то, чтобы попасть в блоги — беспросветная глупость.

— Странно вы мыслите. Выходит, если завтра кто-нибудь акцию совершит или чтондь изобретет и об этом в блогах напишут, то по-вашему цель только одна — попасть в блоги. Тоска.

— Я?! Странно? Да вы не в уме! Предлагаете мне приставать к женщинам на улице, нести какую-то пошлятину, за которую мне нормальный человек зонтиком по голове треснет, да ещё в качестве бонуса говорите, что про это в блогах напишут. Нет-нет, лучше попейте сейчас чаю с булками и идите спать. Завтра у вас унылый рабочий день.

Извините, если кого обидел.

23 августа 2011

История про эпопеи

Думал с утра о романах-эпопеях, и вдруг заметил, что что-то мне мешает произнести слова о русских традициях этого дела. В XX век я могу назвать множество эпопей, написанных по-русски. А вот в XIX веке одна «Война и мир» стоит, окутанная пороховым дымом.

И правда, неужели нет второго толстого романа, пусть бездарного или скучного, но чтоб героев было как тараканов и все на фоне исторических катаклизмов?

Непонятно.

А с двадцатым веком всё ясно — эпопея на эпопее, начиная с «Хождения по мукам», про которую Георгий Адамович писал: «Попадётся роман, вроде «Хождения по мукам», книги столь же отвратительной, сколь и талантливой, книги, о которой хотелось сказать, что она слишком легковесно занятна для своей темы, слишком ярка и картинна, шаблонно увлекательна, что в ней «хождений» много, а «мук» мало, что тему свою она погребла под всяческими беллетрестическими завитушками и виньетками, правда, прекрасно сработанными…»[72]

Адамович совершенно прав, однако беллетристика «Хождения по мукам» до сих пор востребована, а вот угрюмо-серьёзное «Красное колесо» вне зоны чтения.