Живой Журнал. Публикации 2012

Меня не надо убеждать, что на самом деле это может быть реконструкция молодой барышни, которая Прохорова в глаза не видела, а реконструирует его по интервью с Ксенией Собчак. Это не отменяет сюжетообразующей прелести. Тут ведь смесь сна Татьяны из романа Толстого "Евгений Онегин" и визита к Гудвину из книги писателя Носова "Волшебник из страны Оз".

Как писал Шаламов — "рОманы".

Кстати, чтобы два раза не вставать — отчего-то по этой весне восхительные ранние солнечные утра, напоённые запахом тающего снега, а вот позднее утро становится серым и уныловатым. Прочитал за ночь полдюжины чужих не очень хороших книг, оттого, пойду спать.

Так вот Международный день писателя.

Извините, если кого обидел.

03 марта 2012

История про то, чтобы два раза не вставать

Кстати, об абажурах.

Ключевой предмет "Белой гвардии" — это абажур.

Это битва при абажуре.

Я с некоторым весельем наблюдаю активность моих сограждан в Сети, которые высказывают несвои мнения.

Это всё ужасно отрадно.

Дело в том, что в Сети есть два способа реакции — присоединиться или всмотреться.

Чтобы случилось эмоциональное переживание, можно быстро отреагировать на событие, уловив Главную Интонацию.

Присоединиться, и развивать эту чужую мысль.

Есть второй путь — всмотреться и вслушаться в свои ощущения. То есть, в то, как ты отреагировал сам — это практически невозможно. На нас давит груз прочитанных книг и увиденных фильмов. Но ещё более давит страх попасть не в тон окружению.

Любителям униформы всегда проще — их знания объективны. На каком рукаве шеврон, сколько просветов на погоне. Иногда мне кажется, что возникла традиция создания фильмов, похожих на последние страницы "Науки и жизни": "Найди все ошибки, что сделал художник". То есть, это всё специально.

И, чтобы два раза не вставать, я расскажу одну историю. Вчера я как раз ходил пить чай в один дом с настоящим абажуром и даже голландскими изразцами.

Зашёл разговор о "Днях Турбиных" — и вот очевидцы той, старой постановки МХАТ вспомнили забавный случай.

Один человек, попавший в ссылку в сравнительно неопасные двадцатые годы вернулся в Москву и попал на спектакль.

И вот на сцене запели "Боже, царя храни". Он автоматически встал — и через некоторое время понял, что стоит он один.

Тут же, схватив пальто и шапку в гардеробе, он бежал из театра.

Извините, если кого обидел..

04 марта 2012

История про то, что два раза не вставать

Как-то вдруг оказалось, что в показанном сериале "Белая гвардия" персонаж Шполянский оказался чуть не Воландом каким. Извините, чуть не де Мортом.

Из-за этого зафигачу-ка я сюда главу из книжки. Терпите и скролльте, скролльте и терпите — я терпел и скроллил, когда вы про выборы говорили.

Своя рука владыка.

Это история про то, как попав в Киев, Шкловский превратился в Шполянского.

В те же времена в Киеве, то есть, при Скоропадском, впрочем, был настоящий Шполянский.

Однако, мало кто помнил, что он — настоящий. И всё потому что к Аминадаву Пейсаховичу Шполянскому давно и намертво приклеился его псевдоним Дон Аминадо.

Но самым знаменитым изо всех литературных Шполянских стал всё-таки Шкловский.

В романе Булгакова, романе, что имеет один из самых знаменитых зачинов в русской литературе, есть история про то как шёл на Киев полковник Болботун, и могли бы остановить его четыре бронированные черепахи, да не остановили.

А случилось это потому, что…

«Случилось это потому, что в броневой дивизион гетмана, состоящий из четырех превосходных машин, попал в качестве командира второй машины не кто иной, как знаменитый прапорщик, лично получивший в мае 1917 года из рук Александра Федоровича Керенского георгиевский крест, Михаил Семенович Шполянский.

Михаил Семенович был черный и бритый, с бархатными баками, чрезвычайно похожий на Евгения Онегина. Всему Городу Михаил Семенович стал известен немедленно по приезде своем из города Санкт-Петербурга. Михаил Семенович прославился как превосходный чтец в клубе "Прах" своих собственных стихов "Капли Сатурна" и как отличнейший организатор поэтов и председатель городского поэтического ордена "Магнитный Триолет". Кроме того, Михаил Семенович не имел себе равных как оратор, кроме того, управлял машинами как военными, так и типа гражданского, кроме того, содержал балерину оперного театра Мусю Форд и еще одну даму, имени которой Михаил Семенович, как джентльмен, никому не открывал, имел очень много денег и щедро раздавал их взаймы членам "Магнитного Триолета";

пил белое вино,

играл в железку,

купил картину "Купающаяся венецианка",

ночью жил на Крещатике,

утром в кафе "Бильбокэ",

днем — в своем уютном номере лучшей гостиницы "Континенталь".

вечером — в "Прахе",

на рассвете писал научный труд "Интуитивное у Гоголя".

Гетманский Город погиб часа на три раньше, чем ему следовало бы, именно из-за того, что Михаил Семенович второго декабря 1918 года вечером в "Прахе" заявил Степанову, Шейеру, Слоных и Черемшину (головка "Магнитного Триолета") следующее: