Живой Журнал. Публикации 2012

Я много что знаю про сам дворец, и отреставрирован он варварски. Про это много писал Ревзин — человек хороший, умный, но иногда ведомый чрезмерно оторванными от жизни желаниями или и вовсе эстетическими и политическими фантазиями.

Иначе говоря, Л-ов (это имя обобщённое) как раз и занимался на примере Царицыно сверхбережным отношением к архитектуре, только в его написании оно превращается в «сверхдорогое». Насельники Царицынских холмов могут справедливо радоваться дорожкам (и я радуюсь), но распространяя любовь на сам пластиковый дворец, исполнителей и вдохновителей проекта, они должны понимать, что в это безумие вложены наши общие деньги, на которые можно было лишить грязи весь прилегающий район, усладить взор сотням тысяч жителей и проч., и проч.

Природа, к счастью, нас выручает, нас всегда выручает то, что растёт Господней волей при помощи фотосинтеза, а не наших рук. Но любители прогулок удовлетворены тем, что ремонт хоть как-нибудь сделали, да и Бог с ней, с ценой… А цена велика — дворец изгажен безвозвратно, перестроить его будет некому, не на что, да и там через фундамент прорыт ход, и вообще устроены любимые дедушкой подземные сооружения.

То есть, квартира отремонтирована, но ценой полудюжины других, которые разрушатся.

Но среди кажущейся разрухи у людей появляется интонация — "Мы много страдали, дайте вздохнуть сейчас, а потом сделаем по-нормальному". Но вся, вся история нашего несчастного отечества говорит нам, что ничего не перестроят, ничего не вернут, и с этим пластиком — мы навсегда. И дети наши и внуки будут смотреть на этот молдавский кафель и этой культурой питаться.

Чтобы два раза не вставать, замечу, что я не люблю режиссёра Тарковского, но у него есть хороший пример. Там герой рассказывает, как, когда умирала его мать, он решил облагородить их заросший садик и кинулся его подрезать и подстригать. А потом оглянулся, и увидел, что из лучших соображений его обезобразил. Ну, старушка кони-то двинула, но по фильму непонятно, успела ли насладиться зрелищем.

Но, вернувшись к честному обывателю, я видел ещё более удивительную картину: обжёгшись несколько раз, обыватель выходит к какому-нибудь памятнику с плакатами, бьёт в бубен.

Ну, и отстаивает право какого-то исторического дома превратиться в труху. Инвестор, обвешанный правилами, отступается — я не про того, конечно, инвестора, что занёс всё что надо и куда надо и которому никакие обыватели с плакатами ему ни по чём.

Вот хочет чувак прикупить развалины усадьбы, чтобы там веселиться с пригожими девками. Ему при этом объясняют, что ничего он там делать не может, канализацию хрен сделаешь, дорогу сам построишь, ну и контролёров поить раз неделю. Ну и этот человек ставит себе бетонный куб в дальнем Подмосковье, хрен с ней с усадьбой.

Честный обыватель, приехав на пикник, с ужасом видит засранные развалины и думает, что в следующий раз нужно реставрировать, обязательно реставрировать. И тут ему рассказывают про новый московский дворец с парком. Обыватель, а он ведь честный гражданин, со слезами соглашается и на молдаван с кафельной плиткой, и на пластиковые полы, и на художественную ковку артели Баранкинъ (бывшая "Освобождённый труд").

Круг замкнулся.

Извините, если кого обидел.

20 сентября 2012

История про то, что два раза не вставать (2012-09-21)

Разглядывал фотографии искусствоведов в форме и удивлялся премного их орденам и медалям, развешанным в хаотическом порядке.

Вот один казачий сотник — вполне настоящий, закалённый в битвах по отбиванию овец (и, впрочем, по обратному воровству оных у горских народов), убеждал меня, что в станицах была издревле такая традиция: казак мог носить медаль своего отца. Так ли это, я не понял, да и в источниках этого не нашёл. Но потом слышал такие же слова от совсем иного человека.

Если кто понимает в этом вопросе — так я выслушал бы его с благодарностью и интересом.

И, чтобы два раза не вставать, сегодняшний мой день был похож на анекдот про десять су и сено.

Извините, если кого обидел.

21 сентября 2012

История про то, что два раза не вставать (2012-09-21)

Ещё об открытиях сегодняшнего дня.

Наблюдал в телевизоре передачу о науке 2.0 — там в студии сидели разные люди и размышляли о кризисе в технологии и о том, что вот ещё пятьдесят лет и нам всем кранты (я очень люблю такие передачи, потому что они успокаивают мои мысли о здоровом образе жизни). Речь шла о том, что всё переменится и очень скоро. Ну и нефть, конечно, кончится.

И тут я обратил внимание на знакомый голос.

Под одной участницей было написано: "Лена Ленина. Фотомодель. Геохимик".

Жгла участница — это, впрочем, мало сказать. Почти ничего не сказать.

— А вы знаете, — говорила она. — Знаете, что алмазы дешевеют?! Знаете, что они больше не лучшие друзья девушек? А вот шпинель…

— Шпинель… — хором выдыхали участники.