Живой Журнал. Публикации 2013

Вдруг он увидел, как Карлсон неловко взмахнул рукой и упал в канал. Течение понесло боевого товарища прочь.

Но делать нечего, всё равно надо было предупредить своих. И вот Павел заперся в межпланетном аппарате — он уже ничего не видел и вслепую отправлял радиограммы на Землю.

Прошло несколько дней, пока с неба, прочерчивая его дымными следами, не упало несколько боевых яиц. Красноармейцы, высыпавшие из них, собирали гигантские бронированные треноги, налаживали связь.

Павел общался с своими товарищами с помощью записок. Чтобы не оставлять его одного, Павла погрузили на носилках под бронированный колпак одной из треног, и отряд начал действовать.

Перед ними лежала красная марсианская степь, кузнечики пели в высокой траве, а боевые гиперболоиды на треногах зорко стерегли это пространство.

Двигаясь вперёд, они уничтожили несколько разъездов марсианских белогвардейцев и помещичий посёлок. Гиперболоиды работали безотказно — их слепящие лучи прокладывали широкий и торный революционный путь.

Поступь треног бросала в дрожь племена мегациклов и монопаузников, как вальпургические шаги командора — испанского повесу.

Но на следующий день, когда мегациклы и монопаузники были готовы сдаться, все красноармейцы вышли из строя. Одинаковые симптомы позволяли предположить отравление.

— Что-то не то с этим спиртом, — бормотали наполовину ослепшие бойцы, — не тот это спирт.

Они умирали прямо в бронированных колпаках своих треног, парализованные и ослеплённые. Те, кто умел писать, сочиняли прощальные записки. Павел надиктовал свою: «Мы пали жертвой в роковой борьбе, нам мучительно больно, но нам ничуть не жаль, потому что жизни наши отданы за самое дорогое — за счастье межпланетного человечества».

И, чтобы два раза не вставать — автор ценит, когда ему указывают на ошибки и опечатки.

Извините, если кого обидел.

29 марта 2013

Скважина (2013-03-29)

Карлсон был не одарён сентиментальностью: он на гробе своей жены тефтели ел, истомившись отсутствием продуктового снабжения. А снабжали Карлсона хорошо, как иностранная мозговая сила он получал животное масло и муку в двойной норме. Да только теперь некому было сделать хлеб, потому что аппарат жизни Карлсонихи встал, и починить его не было никакой возможности.

Уж на что был учён иностранный специалист, а природа старости ему не покорилась.

Работал Карлсон на строительстве скважины прямо посередине новой России, на Ивановом озере. Стучала, повинуясь ему, паровая машина и грызла русскую землю. Вода Иванова озера задумчиво глядела на труд рабочих.

Некоторые из них раньше крутили гайки в паровозном депо, и, хоть привычные были к тонкому искусству техники, удивлялись:

— Как это паровоз снуёт туда-сюда по земной поверхности, а тут он поставлен на торец и делает дыру в земле?

Карлсон демонстрировал свою шведскую науку рабочим:

— Глядите, будет и вам такой пропеллер в спине, если будете по чертежам, а не народным размышлением действовать. Я поэтому и могу направить пар в нужную трубку, и он застучит долотом в землю. Вот у меня в Швеции десять тысяч паровых машин, и все они работают как швейцарские часы, а у вас время исчезает в пустоту разговоров и самодельного спирта.

Про часы слышали многие, но особого доверия к Карлсону не было — по смерти жены он стал неряшлив, питался сухой учёностью, а запасную рубашку сжёг угольным утюгом.

Всю жизнь Карлсон боролся с пустотой, и даже Скважина для него была не просто дырой в земле, а культурным сооружением, в стальных границах которого потечёт нужная прогрессу нефть или горючий газ. Пустоты Карлсон не любил и часто говорил председателю поссовета, прозванного за кривые ноги и эпилептические пузыри на губах Малышом, о её вредоносности.

Малыш согласно кивал, но его дело было сторона — раз в день он писал отчёты о сохранности общественного имущества и казённой машины. Отчёты он складывал в ржавый почтовый ящик на главной площади.

Ящик висел на двери заколоченного собора и другим безответственным людям был без надобности. Только воробьи свили там себе гнездо, изгадив и изорвав всю находящуюся в ящике бумагу.

Так прошло много скучного времени, но однажды утром паровая машина вздохнула, ухнула и просела вниз.

Тут же понизился и уровень Иванова озера, покосились избушки на берегу, а из них четырнадцать и вовсе развалились. Погасла контрреволюционным образом лампочка Ильича в поселковом совете, а движение воды вовсе не окончилось. Она, бросив мирное созерцание, шла внутрь земли.

Наконец она всхлипнула и вся ушла в дырку под паровой машиной.

Рабочие задумчиво бродили по илистому дну и собирали бесхозных рыб. Карлсон летал над озером, осматривая изменившуюся конфигурацию земли.

К вечеру подпорки машины разогнулись, и вся она провалилась в дыру. Многие заглядывали туда и говорили, что внутри дыры виден свет и чужое небо над противоположными странами.