Живой Журнал. Публикации 2013

— Вовсе нет. Я их знал очень хорошо — некоторых даже лично. Но у меня голова устроена так, что в ней очки по разным дисциплинам не суммируются. Например, выходит на сцену рок-группа, и у меня счёт идёт отдельно за стихи, отдельно за вокал и отдельно за музыку. А «русский рок», на мой взгляд, очень часто работал по принципу «Это ничего, что поём плохо, мы громкостью доберём», «Это ничего, что у нас музыка простая, зато стихи высокодуховные» — это очень опасный путь. Потому что в итоге выходит такой автомобиль «Жигули» — и плохо, и недёшево.

Иногда, конечно, случается алхимия, синтез искусств — но я цинично понимаю: вот стихотворение Башлачёва, я люблю его только в комплексе с воспоминанием о журнале «Родник», девушке, похожей на Дженис Джоплин, и другой девушке без имени, лету в Литве, поцелуям в питерском парадном. И если вычесть поцелуи и Литву, то… Ну, понятно. А вот из какого-нибудь Арсения Тарковского мне вычитать ничего не надо, какую над ним арифметику не проделывай — ничего не поменяется.

Вот, например, начитав довольно большой корпус стихов XIX и XX века, от Пушкина и Боратынского до Блока и Анненского, в конце концов, от Пастернака и Бродского до Слуцкого, до… до не знаю уж кого, ты берёшь текст какой-нибудь русской рок-группы и приходишь в печаль.

При этом я испытываю уважение к авторам, да и (что важно) к тем людям, которых эта музыка со стихами приводила в эмоциональное волнение. Но это именно как автомобиль «Жигули» — я вот написал целую книгу про историю его создания, уважаю инженеров и техников которые работали на этом заводе — но вовсе не потому, что считаю, что сейчас лучше автомобиля нет.

***

— Важно ли, чтобы ваш жж-френд был вашим собеседником?

— Для чего? По-моему, ничего не важно, если не поставить себе хоть какую-то цель. Если ставить на то, чтобы твои подписчики будут развлекать тебя в Сети разговорами — то да. Если цель в том, чтобы проверить и обсудить выставленный на обозрение текст — тоже да.

А так-то зачем? Не понимаю. Если вопрос формулировать как «Важно ли для вас иметь хороших собеседников?» — то да, важно. Но это уже не вопрос, а Бог знает что.

— Что могло бы вас заинтересовать в дневнике человека, чтобы вы добавили его в свою ленту?

— Ну, то, что человек пишет. Я всё время чувствую, что знаю недостаточно и жуть как люблю послушать умных людей. Или даже людей, не претендующих на сократову мудрость, но специалистов в своём деле.

Потом, конечно, красивые думающие женщины — тут я совершенно циничен, не в том дело, что я на что-нибудь бы рассчитывал, но просто красивые женщины это такой индикатор жизни. Вот статус мероприятия определяется тем, приехало ли снимать сюжет о нём телевидение. Вот так и женщины в гостях или на вечере — красивым женщинам всегда есть куда пойти, их приглашают в несколько мест, и они выбирают лучшее. Так что это как термометр, который наблюдателю помогает многое понять.

Так и дневники красивых умных женщин помогают понять многие вещи. А уж если умная женщина остроумна — то тут уж плащи в грязь!

Наконец, есть люди, обладающие особым географическим или антропологическим знанием. Как живут чиновники в провинции, как можно приготовить кенгуру, как устроен вкус у человека — всё это очень интересно.

***

— Какие имена (не только писателей) значимы для Вас? Кто особенно повлиял на ваше творчество?

— Я отовсюду полезное тащу, без фанаберии. Лесков повлиял. Бабель и Шкловский. Юрий Казаков — это точно. Я раньше думал, что повлиял Битов и Паустовский, а сейчас сунул нос — и думаю, как же это Битов (к примеру) повлиял: я читать это сейчас не могу. Загадка. Потом много всяких моих друзей повлияло — это такие люди, что крепко приверчены к жизни и обладали очень точным и образным языком. Тот мужик, что Плюшкина метко охарактеризовал, мог бы у них чему-нибудь поучиться. Но тут можно сколько угодно тасовать эти влияния, а проку нет — это ничего не объясняет. Вот Пруст повлиял на меня одним абзацем, а дальше этого абзаца я в чтении его романов и не продвинулся. Зато толстый том «Истории КПСС» я проштудировал в школе — с подчёркиваниями и закладками, до сих пор чуть не наизусть помню, а повлиял ли он на меня, до сих пор не знаю.

— Что Вам нравится у Бабеля?

— «Конармия» прежде всего. А вот «Одесские рассказы» я люблю очень избирательно — уважаю, скорее. Вот, кстати:

КАК ЭТО ДЕЛАЛОСЬ В СТОКГОЛЬМЕ

Тем, у кого в душе ещё не настала осень, и у кого ещё не запотели контактные линзы, я расскажу о городе Стокгольме, который по весне покрывается серым туманом, похожим на исподнее торговки сушёной рыбой, о городе, где островерхие крыши колют низкое небо, и где живёт самый обычный фартовый человек Свантесон.