Живописец смерти

— Да, ваши передачи я действительно смотрел. И они мне понравились. — Он пригладил назад волосы. — А вообще так называемая поп-культура, которую усиленно навязывает нам телевидение, кажется мне отвратительной. — Миллс шмыгнул носом. — Я считаю, что она разрушает цивилизацию. Это своего рода болезнь, с которой пока не нашли средств справиться. Что-то вроде герпеса!

— Забавная аналогия, Скайлер. Откуда это, из Пруста или Мольера?

— Они ничего о герпесе не ведали, — ответил он без улыбки. — А что касается меня, то я просто пытаюсь среди этого океана пошлости и бескультурья сохранить хотя бы какой-то вкус, а возможно, интеллигентность.

Кейт посмотрела на стену, где чуть колыхались квадратики туалетной бумаги.

— К этому я никакого отношения не имею, — проговорил Скайлер, проследив за ее взглядом. Его губы побелели. — Эту экспозицию навязал нам один независимый менеджер. Если бы я был директором музея…

— Возможно, вы им станете, ведь Эми уходит. — Кейт положила руку на рукав его голубого пиджака. — И я решила на совете поддержать вашу кандидатуру.

Миллс напрягся. — Вот как?

— Да. Но для этого мне нужно получить от вас кое-какие сведения, касающиеся работы. Например, чем вы занимались весь последний месяц. Не сомневаюсь, вы очень много работаете, однако для успешного прохождения на совете нужны факты.

— Вы даже не представляете, насколько правы! — воскликнул Миллс. — В работе вся моя жизнь. Я с удовольствием напишу для вас подробный отчет.

— Нет, никакого отчета не надо. Просто сделайте ксерокопию с вашего ежедневника.

Рафаэль Перес порылся в бумагах на своем столе и вытащил цветной диапозитив десять на двенадцать. Поднес к свету, внимательно рассматривая мужчину, вылизывающего крупные капли пота на собственной подмышке. Затем вложил его в одну из нескольких стопок слайдов и фотографий. Все. Подготовка к этой чертовой экспозиции подходит к концу. Впрочем, если бы Билл Пруитт не препятствовал, она бы открылась, как и планировалось, в прошлом году. А так потерян целый год. Теперь Переса беспокоила судьба этой выставки, которую он назвал «Функции организма». Она должна открыться осенью и, если все пройдет гладко, обеспечит ему определенное имя в мире искусства. О нем должны заговорить. Рафаэль молился, чтобы интерес к такого рода вещам продержался чуточку дольше. Ведь мода в искусстве так непостоянна. И дело не в том, нравится ему самому это или нет. Просто иначе здесь не пробьешься. И что же тогда — всю жизнь провести в должности хранителя Музея современного искусства? Вот если бы я стал директором… Рафаэль Перес достал очередной «шедевр», претендующий на место в его экспозиции. На цветной глянцевой фотографии восемнадцать на двадцать четыре молодой человек восседал на унитазе совершенно голый, с лицом, искаженным заметным усилием. Перес брезгливо поморщился и швырнул диапозитив на пол. Будь его воля, он бы порвал всю эту мерзость в клочки и спустил в унитаз.

— Извините за вторжение, — произнесла Кейт, заглядывая в кабинет.

Перес выскочил из-за стола, как «Джек из коробочки»[30]. Моментально выдвинул стул, предлагая ей сесть. Все это было настолько поспешно, что в маленьком кабинете без окон поднялся ветер. Еще бы, такие важные персоны сюда заглядывали нечасто.

— Я просто прошлась по экспозиции, — беспечно проговорила Кейт, рассматривая молодого хранителя музея: его прямой нос, полные губы, окаймленные темными ресницами глаза. — И вот решила зайти поздороваться.

— Замечательно, — сказал Перес. — Надеюсь, вы получили удовольствие от выставки. Этакие краткие комментарии к действительности, как по-вашему?

— По-моему… эти экспонаты из всех проявлений нашей действительности больше всего комментируют проблемы гигиены.

Перес очень громко засмеялся. Кейт подняла с пола фотографию.

— Это он пытается доказать, что знает, как пользоваться унитазом?

— Художник, — усмехнувшись, произнес Перес. — Их сейчас развелось слишком много. И все хотят прославиться. Может, свою следующую книгу, хотя бы частично, вы посвятите этому виду искусства? — Он посмотрел на нее, вскинув темные брови.

— Действительно, можно в одной из глав дать анализ «сортирной живописи». От дней сегодняшних до истоков, например, до знаменитого полотна Дюшана[31] «Писсуар». Но пожалуй, эту животрепещущую тему я оставлю вам, музейным работникам. — Кейт улыбнулась. — Кстати, как идет подготовка к вашей выставке?

— Вам ведь известно, что ее отложили. Теперь я надеюсь успеть к осени.

— Не сомневаюсь, что сейчас вам работать легче. После того как Билл Пруитт перестал дышать в затылок. — Она посмотрела на Переса. — Кажется, я допустила бестактность. Извините.

— Не надо извиняться. — Молодой хранитель музея попытался изобразить улыбку.

— У Билла были довольно консервативные вкусы. Верно?

— Пожалуй.

— Знаете, Рафаэль, теперь, в связи с его уходом, а также скорой отставкой Эми Шварц, музею нужно будет оживить работу. Неплохо, если бы ее место занял молодой способный искусствовед.

Перес выпрямился на стуле, сделав стойку, как нетерпеливый щенок.