Живописный труп

– Восхищаюсь Дианой. Подкатывает ко всем подряд, совсем не боится отказов.

Она немного покрутилась, как бы устраиваясь поудобнее. Ее длинные белые волосы впитывали свет. Она была кинематографически хороша, европейская дневная красавица.

– У нее одна песня, как она работала в правительстве Москвы, когда там квартиры дарили этажами. Но потом ее влиятельный дедушка помер, и нашу хабалку попросили на выход, нежно ускорив движение тела толчком ногой под зад. Лешик ее отшил, она злится. А он просто робкий, боится проявить интерес к самой красивой женщине в клубе. – Затем она резко сменила тему: – Как вы думаете, когда будет знаменита настоящая аристократия?

У Смородины была чуждая Жизели привычка думать, прежде чем ответить, поэтому, поправив очки, он настроился на рассказ о том, как потомки рэкетиров превращаются в слой, который укрощает других одним только высокомерием, делегируя ношение оружия охране. И что восхищаются окружающие не столько колоннами и бархатом, сколько привилегиями…

– Я сразу поняла, что вы особенный. Эта смешная женщина не дала мне прочесть мои новые произведения. Но вы сможете оценить. Вы один.

Не дав ему опомниться, она достала голубую брошюру, на обложке которой Смородина заметил ее графический портрет. И начала декламировать.

Смородина честно сосредотачивался в начале каждого стихотворения, но их единственным содержанием было то, что автор умеет в рифму. Лучше бы они были смешными или вульгарными. То, что Жизель, сидя в помещении, читала в темных очках, усиливало сюрреалистичность происходящего. Наконец она сделала паузу и, наверное, перевела взгляд на него.

– Жизель, вы говорили, что вам нужна консультация.

– Именно. Понятны ли мои стихи адвокатам? Вы же пришли в книжный клуб, вам интересна великая литература.

– Кстати, о литературе. Я так рад был встретить вас у Абрамовых. Почти Абрамцево, вы не находите? Есть сказочный дух в этих высоких зеленых деревьях.

Жизель смотрела на него, не понимая, почему он отказывается хвалить ее стихи. Но Смородина держал ритм речи, исключая возможность продолжения чтения.

– Местные газеты – это ведь малоизученный культурологами пласт. А сколько там всего! Вы не помните, чтобы в субботу кто-то читал местную газету? Такую черно-белую, – адвокат нарисовал формат издания руками в воздухе. Если бы за ними кто-то наблюдал, то решил бы, что это Алан Чумак гипнотизирует слепую. – Всего четыре полосы.

– Я заметила только, что домработница совала в рот клубнику прямо из вазочки на столе. Думала, никто не видит, торопилась. Еще девочка эта несчастная устроила истерику. Мы фотографировались, она попала в кадр, так она требовала, чтобы мы удалили фотографии. Представляете? Конечно, с такой челюстью разовьется дисморфофобия[3]. Но надо как-то с этим жить. Может быть, носить капор… Бывают такие, с кружевными завязками. Ну или быть умной. Она была такая сонная, а потом носилась как ужаленная. Знаете, я ее увидела в прихожей, она совала в сумку идиотский дешевый шарф, такой с люрексом. Я говорю: «Это тот шарф, который тебе во сне пришел?» К нам же во сне приходят знаки, вы знаете? А она зыркнула на меня и такая: «Ваши стихи дерьмо!» Представляете? Тяжело же ей придется в жизни. Нельзя же говорить людям правду.

Анна

Запись у Анны была полная, она с трудом воткнула любопытного адвоката в неудобное ему раннее время. Под салон была переоборудована просторная квартира на первом этаже жилого дома.

– Это ради жены. Сделайте что-нибудь такое, чтобы я поразил ее посвежевшим лицом, когда она вернется… А вы давно ходите в клуб?

– Да. Раечка моя клиентка. И Диша.

– А Алексей?

– Тоже приезжает.

Кажется, она считала Алексея чем-то вроде мебели. Внезапно в Смородине проснулась сваха, но он вовремя вспомнил, что лежит на ее кушетке не в качестве почетного гостя.

– Я слышал, что вы будете за меня голосовать.

Она сидела сзади и очень приятно водила руками по его лицу. Видеть ее он не мог, но почувствовал, что она улыбнулась.

– Без шансов. Ольховская уже наложила вето. Только я вам этого не говорила. А вы ботокс в межбровку не хотите вколоть?

Смородина почувствовал, что сейчас улетит. Мерные массажные движения ее пальцев как будто достигали его мозга и расслабляли его. Поэтому он перевел тему разговора на обсуждение участников заседания. Все они ожидаемо оказались очень хорошими людьми. То ли Анна действительно была блаженной, как считала Жизель, то ли это была маска. Однако вскоре думать стало лень.

– А Эльвиру возьмут в клуб?

– Элечка милая, но у нас народ консервативный. Мы в эти выходные опять к ней поедем. Есть идея сделать фотосессию в духе романов Агаты Кристи.

– Наверное, ваша идея? Вы такая креативная.

– Нет, Элечкина.

– Она любит фотографироваться?

Волшебные пальчики так и замерли у него на лице.

– А кто не любит?

– Жанна вроде.