Живописный труп

– Она молодая еще – девочка, не понимает. Комплексует из-за челюсти. Вы бы знали, какие это глупости все – расстройства из-за внешности, возраста. Очень быстро все когда-нибудь закончится. И внезапно. Надо успеть. Эля понимает. Вы ведь знаете, сколько она пережила? Так скитаться не дай бог никому. А тиран этот домашний, с жирными пальцами? У него, я так понимаю, были и другие дети.

– Да? Я не знал. Расскажите!

– Мы пили чай на лужайке перед домом. Видим женщина, такая по-европейски одетая, разглядывает дом. Я даже подумала, может, она архитектор.

Может, это безобразие с белой колонной, похожей на вставной зуб, какой-то новый стиль? Она увидела нас, позвонила в калитку. Из дома вышел мальчик, этот ассистент с тремя извилинами и телом греческого бога. Как его?

– Оскар.

– Оскар! Точно. – Анна снова стала говорить, растягивая слова, видимо, когда она думала, то говорила медленнее. – Он на статуэтку похож. Может, это псевдоним? Ему больше пошло бы имя Толя. Толя из Ельца.

– Это женщина-архитектор так сказала?

– Нет. Вы перебиваете, я так все забуду. Вы вообще сейчас поменьше говорите, я наношу масочку. Оскар подошел к калитке, позвал Элечку. Она вообще его на дух не выносит. Говорит, дармоед с фанабериями. Они поговорили с этой женщиной, я видела только, что оба отрицательно мотали головами. Когда мы подошли, она показывала какую-то черно-белую фотографию, а Элечка объясняла, что, да, на ней няня, ради которой ее Абрамов и выгнал. Потом Эля сказала, что та спрашивала, все ли наследники Абрамова объявились. Ботулотоксин я бы вам таки вколола. Морщины уйдут, лоб разгладится. Еще скулы можно вам поднять, носогубку заполнить. Или сразу круговую подтяжку. Не дергайтесь!

Посетив дом с колонной в субботу, Смородина осмотрел даже место сбора мусора, старых газет там не было. Он спросил у Жанны, она сказала, что газеты ее вообще не интересуют. В доме ждали какого-то Антошу, Эльвира – с явным воодушевлением, по всей видимости, это был человек, который отвлекал на себя вечное раздражение генерала по ее поводу.

– Наконец-то я увижу знаменитого Антошу. Кажется, генерал относится к нему тепло.

– Это, – Эльвира сделала паузу, – парикмахер.

Смородина первый раз в жизни видел, чтобы о парикмахере говорили с таким придыханием.

– Местный?

– О! Местный! Знали бы вы, как мы намучились с местными. Афанасию Аркадьевичу они все не подходили, выправка не та. Дядюшка ведь убежден, что каждый мужчина должен быть способен во сне собрать автомат Калашникова. Ходить строем, потерять ухо или глаз. И вдруг выяснилось, что в нашу деревню на лето приехал знаменитый стилист Антон Додон.

– Тот самый? Который «звезда в восхищении»?

– Да. Снял дом с курями, пьет по утрам свежие яйца и готовится к серии сольных концертов.

Смородина поправил очки, которые от изумления чуть не съехали с носа.

– Не знал, что он поет. Хотя сейчас, как в эпоху Возрождения, смело можно быть дилетантом одновременно в нескольких областях.

– Так вот он служил в армии. Для дяди это принципиально.

– Подождите. Это, наверное, однофамилец того Додона?

– Нет, тот самый Додон с пушистыми ресницами, гигантскими губами и в сумасшедших нарядах уволился из армии в звании старшего сержанта. И вы представляете, Жанна договорилась с ним, чтобы он стриг нашего дядю! Невероятная удача!

Каково же было изумление адвоката, когда он увидел, что это был тот самый херувим в пижаме, которого они с Викторией Олеговной встретили в первый день, когда приехали в Подмосковье. Без косметики Додона было не узнать. Наверное, поэтому он и красился для выступлений.

– Товарищ генерал, здравия желаю!

И старший сержант вытянулся по струнке, соединив обутые в кроссовки пятки вместе. Стук не раздался, но все это настолько диссонировало с привычным телезрителю образом шоумена, что Смородина даже не нашел, что пошутить про себя по этому поводу.

– Антоша, хе-хе! Вольно, вольно… В кабинет!

И, круто развернувшись на своем кресле, генерал поехал в библиотеку. Было ощущение, что они собираются конструировать там атомную бомбу или как минимум кидаться из окон резиновыми шариками с водой. Такая смесь удовольствия и совершенно детского энтузиазма была написана у генерала на лице.

Смородина сам изумился своей реакции – звезд он видел много. Звезды были такими же людьми, более того, с порога просили как минимум скидки, а вообще считали, что их должны обслуживать бесплатно. Знаменитый стилист же вел себя естественно и лучился от удовольствия. Дом с колонной был какой-то аномальной зоной.