Живородящий

Шеф разочарованно начал выписывать направление (электрокарта едва ли не искрилась под его рукой). Селена сдержанно улыбнулась краешками рта и сказала:

– Спасибо, шеф. Думаю, такое вмешательство помощи пойдёт ему на пользу.

У двери с табличкой «Полицейский психолог» было абсолютно пусто. Быстро усвоив понимание того, что к новенькой никак не подкатить, сослуживцы-мужчины + ещё парочка лесби-дамочек оставили Эмму в полнейшем покое скучного одиночества.

Офицер Вектор терзался мыслями про запредельный поиск той блондинки. Драгоценный для сердца образ крепко засел в мозгах, не покидая парня надолго. Особенно ночью. И, конечно, во сне.

Виктор часто видел эту девушку без одежды, но не просто обнажённой на фоне бархатных простыней, а как бы окутанной призрачной дымкой любовного бреда…

Однако, сны всегда заканчивались. И отыскать красавицу в нормальном мире пока не получалось. Иногда противный холодок отчаяния (что их второй встречи никогда не случится) охватывал Виктора, обжигая его душу горькой грустью. Офицер побрякал костяшками в дверь и вошёл.

Психолог что-то искала в нижнем ящике стола.

– Можно начать сеанс? – вежливо спросил Вектор.

– Да. Ложитесь на кушетку, пожалуйста… – предложила, не поднимая головы, Эмма (она почти нашла казённую безделушку, которой клепались магнитные скрепки).

«Пациент» улёгся к ней затылком, так что лица́ его она не увидела. Эмма выпрямилась в кресле и приготовилась услышать очередной суперрассказ о психологическом несоответствии образу полицейского… Смотря куда-то мимо потолка, офицер Вектор постарался сфокусировать разум на сокровенных образах.

Кстати, он тоже не разглядел лицо девушки-доктора. Разговор по душам начинался «вслепую».

Эмма: У Вас какие-нибудь сложности на службе?

Виктор: Не совсем так… Работа меня сейчас вообще мало волнует…

Эмма: Так в чём же дело?

Виктор: Я влюбился.

Эмма: И кто эта счастливица?

Виктор: Самое смешное, что я сам не знаю. Представляете? Странная ситуация.

Эмма: Такое бывает… А Вы собираетесь выяснить, кто она?

Виктор: Ещё как! Но пока получается не слишком круто… Может, поможете мне советом?

Эмма: О, да. У меня гигантский опыт по поискам не пойми кого… Я посоветую не зацикливаться на Вашей влюблённости.

Виктор: Думаете, если перестану о ней вспоминать, мне станет легче жить, а потом – она просто забудется?

Эмма: Примерно так. Или скажите мне всё то, что хотите сказать ей. Прямо сейчас и здесь. Согласны попробовать?

Виктор: Почему бы и нет… Итак, представим, что Вы – та самая девушка… Мне хочется узнать тебя, всю изнутри и снаружи. Я бы позволил тебе любой каприз, любую вольность в постели. Ты превратишься в средоточие красивого счастья. Лучшие наслаждения будут ждать тебя (но только со мной, сладко и сильно)… Я буду дарить тебе удовольствия всех видов, которые ты выберешь для себя. Твои радости станут частыми, а моя любовь к тебе не прервётся, пока ты (во всяком случае) будешь хотеть, чтобы мы оставались вместе.

Эмма, заслушавшись всей этой «телегой» романтики, отвернулась в сторону окна. Пока «безликий» парень говорил, девушка-психолог представляла того самого красавчика из психомира. Именно его она хотела нежно обнимать перед долгими поцелуями, которые непременно бы перетекали в столь желанную близость. Их секс мерещился ей чем-то величественно-вечным, казался почти космически бесконечным. Но всего лишь в мечтах…

– Извините, сеанс уже закончился. Мне пора домой, – Эмма мелодично «указала пациенту на дверь».

– Ладно. Спасибо, конечно… – Виктор немного смущённо поднялся с кушетки, скомканно попрощался и вышел.

Блондинка в кресле, задумавшись о своём, даже не повернула головы, когда офицер Полиции Сновидений покинул её кабинет. В окно вливался сумрачный свет начинающегося вечера.

Они так и не увидели лица друг друга.

Пространство психомира блестело темнотой.

Мрачная музыка вонзалась в стены пустотелых зданий, которые туманно окружили клуб «Землянка» со всеми кошмаристами внутри. Готический стиль архитектуры клуба ненавязчиво заставлял трястись от страха за душевное здоровье. Спящие не могли долго выносить такую обстановку – почти сразу же пытались проснуться (правда, получалось это не у всех)…

Такими образа́ми, «Землянка» считалась чуть ли не храмом Безумия, возводимого в абсолют темноты сновидений. И заправляли балом в нём четыре «человека»: сотканный из пьяного дыма, весь бледный, в сером «котелке» и пылевом плаще-тумане, Пепел имя ему; другой окутан слоем проводов, которые резвы и смертоносны, лишь только их на волю отпусти (а от себя – на пару метров), зовётся он Шнуровиком; а третья… та вообще: одновременно синяя вода и голубое пламя, жестокости невероятной (как, впрочем, красоты), зовут её Двойная, что для неё подходит полностью; последний – демон пустоты, где холод бездны бессловесной, прозрачен, точно привидение, со взглядом власти мертвеца, с улыбкой носит имя Воздух…

Вот эти четверо собираются весьма существенно нарушить целостность «оболочки» нормального мира. Но ради чего?! Из чувства злости ко всему? По правилам сопротивления Богу? По предрешению Судьбы?