Живородящий

– Нужно что-то сделать с этой штукой! – голос бывалого офицера стал максимально суровым, как у самурая перед ритуальным самоубийством. Ян поднял свой «падший» пистолет, оперативно проверил патроны (Дракон мог «плюнуть огнём» ещё шесть раз подряд). Виктор и Хэлен скоро раздумывали, как предотвратить появление «разлома», когда Воздух, мстительно сконцентрировав свою телесность над головами полицейских, методично начал процедуру удушения…

Селене показалось, что сама темнота схватила её за горло, проникая пустотой в пространство лёгких. Кислород заканчивался, его не хватало. Искры пестрели в глазах. Артерия тоже стал задыхаться, словно кто-то закрыл крышку с наполнителем жизни, ставшую гробовым «потолком».

Почувствовав сильнейшее удушье, офицер Вектор, пошатываясь к ближайшей стене ночного клуба, снова заметил нечто почти прозрачное под покровом чердачных «небес», сердито чернеющих злобой психомира…Первая, вторая и четвёртая пули угодили в парящий силуэт, но ничего не случилось – эффект изменения ситуации отсутствовал полностью. Жгучие снаряды прошли сквозь демона, канув во мрак у него за спиной. А дышать становилось всё сложней.

Расширительная Машина убыстрила скорость вращения, наращивая плотность жуткого звука вокруг полицейских. Из последних сил Артерия крикнул:

– Стреляй мимо! Стреляй просто в воздух!

После чего сам Ян разрядил собственный пистолет до упора: шесть огненных сгустков ушли в потолок, и дышать сразу же стало намного легче. Ослабив хватку, Воздух утратил состояние «невидимости». Его тело приобретало обычные очертания, чем умело воспользовался Виктор. Он метко направил последний снаряд из Кобры 500 прямиком между глаз кошмарного душителя. Скользкие ошмётки мозгов Воздуха разнесло по залу.

Но со смертью местных демонов страшный шар Преобразователя повёл себя совсем бесконтрольно: кричащий свет пошёл вдоль стен, пространство мрака стало распадаться, точно кирпичная кладка после удара металлическим орудием штурма… Шумовая сфера сдвинулась, из неё засверкали «грозовые лучи».

Хэлен бережливо отступила подальше от бешенной сферы, а офицер Артерия искал что-то внутри своей куртки (мерцание металось по его сосредоточенному лицу, каждый шрам озаряя безжалостным светом). Растерянный Вектор сделал лишь шаг, – и яркая молния вонзилась ему в сознание, затягивая на незнакомую сторону снов, исчезая в другой реальности вместе с парнем…

Тишина обливается соком покоя. Пахнет пряной сыростью, есть ещё ощущение сумерек осени (тёплых и сладких, будто дурманящий кофе с коньяком, будто ароматный сироп где-то на дне кружки ребёнка).

Путь по узкой лестнице закончен окнами третьего этажа, прямо за которыми летит серое солнце. Сам дом словно движется по пустой улице, как медленный пешеход, уставший от жизни.

Парень внутри странного строения (похоже, Виктор Вектор) стоит перед стёклами створок и смотрит на панораму города осени, ему просто нравится так проводить время. А сейчас этому парню начинает казаться, что он просто снится кому-то…

Виктор оборачивается на звук: боковая дверь распахнулась со скрипом затягивающегося на шее узла для висельника. Парень очарованно прошёл внутрь какой-то комнаты, напоминающей пустую палату. Но эта пустота была полностью обманчива…

Стылый силуэт – стылые голоса. Что-то «живёт» совсем рядом. Из угла в угол двигается «маятник» тени горбатого существа, забывшего законы термодинамики. Через заколоченное оконце пробует пробиться свет из другой палитры реальности. Прохладный труп очень хочет прилечь на кровать, а корявая старуха у тумбочки контролирует процесс перемешивания крупного сахара в чашке с чаем…

Виктор спокойно смотрит всю эту «галлюцинацию» дальше.

Словно памяти осадок, из густой стены выпадает обезглавленное тельце, одетое в малиновое платье. Оно бездушно ползёт к человеку, который повесился под темнотой потолка, точно худое пальто на гвозде от гроба.

Силуэты метаются вдоль стен, окрашенных мраком, как цирковые акробаты, застрявшие на арене Театра Теней в беспрестанном вращении… Некий актёр, игравший раньше Троцкого, теперь превращён в избыточную фотокарточку без прав. Стирающая (в порошок) машина установлена для испытуемых, заведомо обречённых стареть. Аметистовый блеск оттеняет внезапность. Симбиоз кошмарных сущностей, увлекаемых ветром, образует нечто вонючее, что мерзко опало возле лестницы якобы Якова, а деформация лица самой лучшей красотки целиком истекла.

Палата-комната буквально выталкивает Виктора из своего пространства, после чего он чувствует чудовищно острейшие края чужой улыбки. Офицер Полиции Сновидений не лишает себя эмоции грёз; он явственно ощущает какой-то момент, когда некий мальчик (безмерно удивительный собственным даром) рождается для целого мира, для всех…

Этот «ребёнок Будущего» сможет многое. Станет, возможно, Новым Мессией. Если родится, если время придёт – в мир Его приведёт…