Живу, пока люблю

— Почему же отпустила её с тобой в Америку?

— Она не со мной отпустила, она списалась с Жорой и Розой. Я не понравился Кире, — повторил Евгений.

Нарыв прорвался, и гноем заливало нутро. Он виноват перед Кирой — не добился встреч с ней, когда Инга привезла её наконец из Могилёва. И что-то он делал не так, когда Кира жила с ними. Что? Почему так поспешно она сбежала?

— Не к Жоре она сбежала, — словно услышал его мысли Илька, — а, насколько я понимаю, к Жориному сыну. Она росла с ним с детства, дружила. Она замуж захотела, вот и ушла. Не от тебя, а замуж. Пошла учиться, и затянула новая жизнь: любовь, молодой муж, учёба, язык, ни секунды… То, что она хорошо относится к Петру, — похвально, благодарная она. А твоих денег она и не видела, а может, и не знала о них. Пётр же просто всегда был с ней, в самый тяжёлый её возраст, вот и всё. Она позабыла тебя, — повторил Илька. — Это обстоятельства, их не перепрыгнешь. А у тебя есть дети, нуждающиеся в тебе. Им надо дать образование, о них надо заботиться, с ними нужно заниматься математикой! Главное, что хочу понять сейчас: насколько ты в самом деле болен. У меня тут есть приятель, а у него — доктор нетрадиционной медицины, экстрасенс и травник. Из твоего выступления я понял, химия и радиация тебе не подходят. Значит, травы — то, что нужно. Сейчас я позвоню, назначу встречу. — Илька набирает номер и чётко рапортует приятелю об аварии, о диагнозе, о предложенном лечении. Кладёт трубку. — Он сюда позвонит, как только договорится с травником. А теперь следующий пункт: ты сетуешь, у детей нет статуса. Что с этим можно сделать? Кира уже не поможет.

Тут Евгений вспоминает о Бобе.

На Боба его вывел Жорка, когда они затевали общее дело: компанию по культурному обмену.

Боб Бортон — адвокат. Это он оплатил Евгению бизнес-школу. «Окончишь и станешь крупным бизнесменом с американским документом. Работа подождёт. Прежде всего тебе нужно выучиться», — сказал ему Бортон. Евгений же сбежал оттуда — не хватило английского для понимания смысла наук, для сдачи экзаменов.

— Дурак, чучело! — Илька вскочил и забегал по комнате. — Где я был, чучело? — ругал Илька себя.

Запахло хвоей, огнём, истомным после жаркого дня воздухом Подмосковья, трещат, рассыпаются в огне ветки, летят искры, плывёт по небу луна — лодка, на которой сейчас Елена.

— Вернись, — смотрит на луну в окне Евгений, — и я начну жить!

— Сейчас был бы большим человеком! — сокрушается Илька. — К чему ты вспомнил Боба? Он может помочь со статусом?

Евгений кивает. Илька подносит ему трубку:

— Звони!

— Кому?

— Бобу Бортону. И поезжай…

— Не могу. Я должен ему кучу денег. Брал взаймы и не отдавал. Как в глаза ему посмотрю?

— Посмотришь. Ты же так страдаешь из-за детей! Ради детей посмотришь.

— Я шагу не могу шагнуть.

— Я за тебя шагну.

— Откуда ты взялся, Илька?

— Я же говорил тебе в госпитале, из Москвы приехал, сижу в лаборатории Бостонского университета.

— Не помню. Ничего не помню из того, что было в госпитале. Только лицо Тамиши. А ты мне снился, как снились солдаты, Алёшин, Пегин.

— Откуда же я про них знаю? И как с дедом-венгром орган чинили! А насчёт «помнить»… Ещё бы что-нибудь помнить, когда тебя держали на наркотиках!

— Мне казалось, я сплю и мне снится моё Прошлое. Оно словно живое, словно я в нём как раз и живу. А ты приехал жить со мной?

— Нет, Жешка, я живу на территории университета, к тебе ехать больше часа. Лучше эти почти три часа «туда-обратно» просижу в лаборатории. Для тебя — пятница, суббота, воскресенье. Давай следующий пункт. Дети — без образования. Я могу преподнести им биологию, биофизику, химию и математику. Ну, ещё религию и литературу. А ты что можешь?

— Я?! Я ничего, Илька, не могу. Я всё забыл, я ничего не помню.

— Значит, домашнее образование мы им дадим, — будто не услышал его Илька.

— Им нужно не домашнее образование, им нужна бумага для хорошей работы. А чтобы получить эту бумагу, нужно учиться в американском учреждении, а для этого надо платить за учёбу.

— Сколько?

— Оно, может, и немного, но по две-три тысячи за трёхмесячные курсы отдай.

Может, не покупать Вадьке машину, а оплатить курсы? Но тут же вздохнул. До работы Вадьке ехать своим ходом около двух часов в один конец. До станции добраться — автобуса жди и жди, в поезде трястись сорок минут, а там ещё автобус. И обратно. А на машине сорок минут, от подъезда до подъезда. Вадька не пожалуется, а совсем измучится! Нет уж, здоровье важнее образования. Высыпаться будет Вадька.

— Ты о чём задумался?

Евгений передёрнул плечами.

— Я слышал, в Америке можно брать взаймы у государства.

— Можно. Гражданам. А мы — гастролёры. Никаких прав не имеем.

— Так, давай с этого и начнём.

— Не могу я обратиться к Бортону, пока долги не отдам. Знаешь, сколько тысяч он за мою учёбу заплатил? Знаешь, сколько лет подряд он детей отправлял отдыхать за свой счёт?! За квартиру мою платил. А я профукал его заботу. Долга не отдал. Бизнес-школу не окончил. Много лет висел гирей на его шее! Сколько можно?! С каким рылом явлюсь к нему? Ещё мне что-то давай? Не-е-ет!