Живу, пока люблю

Пол задавал свидетелю вопросы, тот старательно отвечал: мальчик подрабатывает в «Макдоналдсе», жена показывается на улице редко, из чего свидетель делает вывод, что она не очень здорова…

Пол сиял и танцевал перед столом судьи свой лёгкий танец — ни секунды не стоял на месте, то к Олегу подлетал, то к свидетелю — мистеру Стротаусбергу, то к Евгению.

— А теперь прочитай-ка это! — Он положил перед Олегом лист бумаги, нежно разгладил его.

— Что это? — удивился Олег.

— Это перечисление неисправностей, которое передавал тебе мистер Томан с просьбой купить новую машину.

— Я не знал, что она так неисправна, — пролепетал Олег.

— Знал, — улыбнулся Пол. — Ещё как знал! После перечислений — слова: на такой машине ездить нельзя! SOS!

— Я не помню этих слов.

— Конечно, не помнишь. Зачем помнить такой вопль терпеливого человека?

— Где ты взял его? — спросил Олег.

— На Джанке.

— Где?

— На Джанке. Я изучил содержимое бардачка и багажника разбитой машины. К счастью, она ещё не разобрана на запчасти. У Евгения есть один недостаток — он не шибко аккуратный, а может быть, ему и не хотелось наводить порядок в неисправной машине, а может, не было сил и времени. В багажнике я нашёл эту полусмятую копию. Наверняка, если порыться в твоих бумагах, можно найти подлинник. И ещё. Профессионалом установлено, что в последний миг отказали тормоза. Мистер Томан всё-таки затормозил в самый последний момент, а тормоза отказали, так что виновником аварии, в конечном счёте, являешься ты, — широко улыбаясь, сказал Пол Олегу.

Он всё вершил свой дикий танец справедливости — то к судье подлетал, то к Евгению! Был Пол — лёгкий и слепящий.

И таяла болезнь в глуби Евгения. И распрямились плечи, и откинулась голова. Впервые в жизни кто-то бился за него врукопашную. Впервые кто-то помогал ему в этой странной стране Америке, в которой он до этой минуты был никто и ничто. И щипало язык и глаза «спасибо», но никак не соскальзывало с губ. И топило его тепло в неподвижность, в детскую колыбель пелёнок.

Он что-то должен сделать сейчас, а он беспомощен, разомлел в заботе, оглох и ослеп от слёз.

Сделал Пол. Подошёл к нему и, слепя глазами и улыбкой, положил перед ним бумагу:

— Ты выиграл, друг Тамиши! Ты хорошо выиграл!

Олег, не глядя на него, вышел из зала суда, исчез, словно провалился сквозь землю. Судья только что был — и нет его. Исчез сосед, не желающий благодарности. Они с Полом вдвоём, и между ними — бумага.

А Евгений всё сидит, невесомый и многотонный, не умея ни слова сказать, ни встать.

— Ты ошалел, я гляжу. Совсем раскис. — Пол достал из кармана сложенную в четырёхугольник салфетку, положил перед Евгением. — Или так плохо тебе?

Евгений промокнул глаза, стёр пот со лба.

Поют птицы. Горит костёр. Елена стоит у сосны и смотрит в небо.

Глава шестая

1

У него никогда не было так много денег сразу. На его счету лежит одиннадцать тысяч долларов.

За полторы тысячи он купит машину Вадьке, ему исполнилось восемнадцать, за полторы — себе, его «Crown Victoria» стучит всеми неполадками сразу. Отдаст долг — пять тысяч, что висит на нём веригами вот уже четыре года, и заплатит за месяц вперёд за квартиру, а на остаток накупит много еды и одежды для Веры и Варвары!

А можно не покупать себе машину, починить эту и заплатить не за месяц вперёд, за три и передохнуть.

Сын у него вырос, на еду принесёт.

Три месяца передышки.

Или агонии? Рак — зверь кровожадный, не даст передышки и высосет из него жизнь за три месяца.

На «лечиться» денег нет. Без страховки лечение — тысячи и тысячи. Где их взять? Тамиша не всесильна.

На вэлфер его не посадят — у него нет статуса. И бесплатного медицинского обслуживания ему не видать.

Ну, а если бы случилось чудо, и он получил страховку? Или Тамиша всё-таки выбила бы ему бесплатное лечение?

Всё равно не пошёл бы на химию и радиацию.

В последние несколько дней Елена не появлялась. Суд выиграл, а что-то тяготило его. Дети и рак. Эти деньги не обеспечат детей надолго. Ему надо работать с утра до ночи, чтобы дать возможность детям выучиться, чтобы помочь им с жильём.

Звонок прозвучал так резко и так неожиданно, что Евгений вздрогнул. Подхватил трубку, не дай бог проснётся Вера. Её глаза следят за ним.

— Я договорилась о бесплатном лечении. Пройдёшь курс химии, а там посмотрим. — Тамиша объясняет, куда ему надо прийти и кого вызвать, как всё будет проходить.

— Сколько?! — спрашивает Евгений, когда она замолкает.

«Возможно чудо?» — с удивлением ловит в себе мысль.

— Что «сколько»? Я же сказала, бесплатно.

— Сколько я проживу после химии и радиации?

Пауза — долгая. Голос Тамиши — детский:

— Год, полтора. — А потом снова скороговорка — куда и когда приходить.

И снова пауза.

Ещё звучит в паузе торопливый Тамишин голос, передающий ему информацию, но этот голос ведёт его под камень чужой земли.

Откуда камень? На камень денег у его детей не будет.

— Зачем? — задаёт он следующий вопрос.

Не Тамише, себе.

Он хочет к Елене, чего же о чуде печься?