Живущие в нас (сборник)

– Как хочешь, – Катя равнодушно пожала плечами, потому что в семь уж, точно, никто не придет, ведь администрация, где работала Вероника, была давно закрыта. …А, может, оно так и задумано? Может, мы приготовили все это для себя, а не для какой-то Вероники с ее неведомыми друзьями?..

Володе не терпелось очутиться в шумной компании, где жена перестала бы концентрировать внимание лишь на нем и «капать на мозги» своими замечаниями. Он давно усвоил простую истину – чем больше людей собирается вместе, тем больше свободы достается каждому; да и вообще, на людях жены становятся милыми и покладистыми.

Быстро чокнувшись с рюмкой, которую Катя даже не успела поднять, Володя выпил, на ходу бросил в рот помидор и торопливо выскочил за дверь. Катя брезгливо посмотрела на налитый ей самогон и отвернулась; подумала, что с Вероникой или без, но сегодня для нее все равно открылись новые, пусть пока не ясные возможности. …Только, вот… нет, с одной стороны, все логично, ведь это моя родная тетка, но, с другой, странно – почему все отказались от наследства. В наше время ни от чего не отказываются…

Катя вышла в коридор и остановилась, задумчиво глядя на телефон. …А, собственно, что такого особенного я собираюсь спросить? Эти вопросы придется обсуждать так или иначе…

– Мам, – сказала она, когда на другом конце сняли трубку, – тебе тетя Люда не звонила? Тетя Нина умерла, ты в курсе?

– Земля ей пухом, – голос матери был абсолютно спокоен, – на похороны я не собираюсь.

– Не в похоронах дело. Она про наследство говорила – что, вроде, мне все достанется.

– А Людка что, отказалась? – мать явно обрадовалась.

– Ну да. Говорит, старая уже…

– Ах, она старая?.. – слышно было, как мать расхохоталась, – не, дочь, она не старя – похоже, поумнела она; ничего мы не хотим от этой ведьмы!..

– Тетя Нина была ведьмой? – Катя растерялась.

– Ведьма и есть. По жизни. Она ж старшая, и когда родители померли, она командовала нами, как хотела. Людка-то боялась ее – слушалась, аж в рот смотрела, а я воевать пыталась. А уж когда мы с Витюшей пожениться решили, чего она только не творила со злости: и запирала меня, и ему звонила – рассказывала, какая я дрянь, только б я за него не вышла!

– Почему? Папка ж хороший был.

– А она, вот, решила, что он мне не пара. Мы, вишь ли, «голубых кровей», а он агрономишко. И еще я за ним в деревню собралась ехать – вообще, позор! Мы ж в городе должны жить, где мужики с положением!..

– Постой! Каких «голубых кровей»? Почему я не знаю?

– А ты когда-нибудь интересовалась этим?

– Нет, но… – Катя запнулась, – но я ж и не думала, что там есть, чем интересоваться.

– Да нечем, – засмеялась мать, – это Нинкины фантазии. Похоже, больная она была на всю голову, хоть и ученая. А по поводу наследства, я тебе так скажу – вступай, конечно, но сразу продавай ту квартиру. Может, там какой дух ее еще остался.

– Мам, да что ж ты так на нее?.. Хоть расскажи, а то я ее совсем не знаю…

– И слава богу! Но если хочешь, расскажу.

– Конечно, хочу! Я, прям, сейчас зайду! – Катя почувствовала, что вокруг начинают разворачиваться какие-то события. Это было так непривычно и так интересно!

…Пусть не сериал, но с кого-то же пишут эти сценарии! Чем черт не шутит?.. Она несколько секунд слушала в трубке короткие гудки, не несшие никакой информации, и потом вернулась в комнату; взглянула на часы, в очередной раз убеждаясь, что никаких городских гостей не будет. Остановила взгляд на накрытом столе и поняла, что ее совершенно не прельщает провести вечер, слушая бестолковые споры о состоянии автопарка, еще оставшегося в заводе; кивать на Татьянины поучения по уходу за поросятами и наблюдать, как Володин язык постепенно начинает заплетаться, а движения теряют уверенность. Все это она видела, едва ли, не каждый день.

…А вдруг тетя Нина была не такой уж сумасшедшей? – подумала она с трепетной радостью, – может, и правда, в нас что-то есть… только от кого? Жаль, что я с ней никогда не общалась… Она снова вышла в коридор и уставилась на стоявшие в углу туфли. Достаточно сунуть в них ноги, набросить ветровку, перейти площадь и… но останавливал непонятный страх …а если я, действительно, из какого-нибудь княжеского рода, то как жить дальше во всем этом?.. Страх уравновешивался любопытством, и чаши весов, определяющих значимость желания, склонялись, то в одну, то в другую сторону.