Живущий Правдой

– Этот клинок заговоренный. Только Эхнейот мог пользоваться им. Под его кисть оружейник делал рукоять. Только зря. Я помню, клинок валялся вечно в куче другого оружия у него в кладовой. Кто не брал Клык Анубиса, обязательно резался. Даже я однажды попробовал его в деле. Рубанул по деревянному столбу. Клинок как-то странно отскочил и прошелся мне по ноге. Рана оказалась глубокой, долго заживала. Странный клинок: дается в руки только хозяину. А хозяина давно нет в живых. Эхнейот, видать, убрал его с глаз подальше. Терпеть не мог оружия.

– Я не порезался, – сказал Сети, крепче прижимая к себе клинок.

– А ты что скажешь, жрец? – покосился Хармхаб на Панехеси.

– Хорошее знамение: Эхнейот посвятил мальчика в воины.

– Он сам воином никогда не был, – усмехнулся Хармхаб. – Ладно, бери меч и пошли, пока сторож не очухался. Только не верти его у меня перед носом.

– Мой первый меч! – Сети погладил осторожно плавно изогнутый клинок ладонью. – А ты помнишь свой первый меч? – неожиданно спросил он у Хармхаба.

– Помню, – ответил полководец, перешагивая через тело сторожа. – Первое оружие я добыл в бою. Сколько мне тогда было… Лет четырнадцать. Старый клинок из плохой бронзы с простой деревянной ручкой. Сколько его не точил, кромку остро не отведешь, – металл мягкий. Но я очень гордился им. Называл его Луч Луны. Старые воины менфит посмеивались, глядя на мое оружие, но я не обращал внимание на насмешки. Для меня первый клинок был дороже всего золота на свете.

– Где он теперь? – спросил наивно Сети, заглядывая прямо Хармхабу в глаза.

– Сломался в первом же бою, – махнул рукой Хармхаб. – Оружие, как и друзей, надо выбирать надежное.

Сети так и улегся на кучу соломы вместе с мечом. Хармхаб еще долго вертелся с боку на бок.

– Что беспокоит тебя, Непобедимый? Насекомые? – поинтересовался Сети.

– Нет. Блохи – ерунда. Не могу уснуть под взглядом этих статуй. Так и кажется, что Эхнейот следит за мной. Как только я усну, так он сразу явится во сне.

– Я слышал от отца, что это он сделал тебя главнокомандующим. За что же ты его так не любишь?

– За что? – сердито произнес Хармхаб, – За то, что он сотворил со страной. Что тебе рассказывать? Вырастишь – сам поймешь.

***

Место для захоронения лучше выбрать невозможно. Сын Солнца знал, где строил гробницу. Горная расщелина. Голые скалы. Ни единой травинки. Даже колючки здесь не росли. Кругом мертвые серые камни и желтый песок. Широкую дорогу, вымощенную каменными плитами, еще не совсем поглотила пустыня. Среди торчащих неровных уступов без труда нашли вход в гробницу правителя. Идеально ровный проем в обрамлении резных колонн. Двери из лабанского кедра. Но позолота со створок исчезла. Осталась голая пересохшая древесина.

– А где стражники гробниц? – обернулся Хармхаб к Панехеси.

– Сбежали, – развел руками жрец. – Для стражников присылают мало продовольствия. Приходиться нанимать в охрану всякий сброд. А эти оборванцы и сами не брезгуют грабить мертвых.

– Печать сорвана, – раздосадовано покачал головой Хармхаб. – Надо будет распорядиться перенести правителя в Маамун⁶².

– Разве можно тревожить останки? – ужаснулась Меритре.

– А ты хочешь, чтобы их осквернили? – огрызнулся Хармхаб

– В этой долине еще покоится моя мать – принцесса из Митаннии Гелухепа, – напомнила Меритре.

– Я помню. Саркофаг правительницы Нефер нефру йот тоже здесь. Всех надо перенести. И дочерей правителя, умерших в младенчестве. Нечего им находиться в проклятой земле.

Ниже по склону и на противоположной стороне ущелья чернели такие же прямоугольные пещеры, входы заброшенных гробниц.

– Вон ту я строил для себя, – с гордостью указал Хармхаб на один из входов. – Большая, удобная. Мое Ка была бы довольна. А где твоя, Панехеси?

– Рядом, – невозмутимо ответил жрец.

Амени и Хуто распахнули тяжелые створки.

Небольшое помещение с низким потолком. На стенах чудесные росписи. Прямо на входящих смотрела статуя Эхнейота из отполированного гранита. Сын Солнца восседал на троне и, как обычно, загадочно улыбался.

– Живи вечно! – Хармхаб небрежно поклонился правителю. Сам стал осматривать потайную дверь, что вела в длинный проход и дальше к погребальной камере. Печати оказались целыми. Хоть это радует. Грабители еще не проникли в сокровищницу.

Меритре положила у ног статуи цветы, кувшин с вином и поднос с фруктами. На левой стене был изображен правитель в профиль, шедший навстречу сияющему солнцу. За ногу его обнимала изящная красивая женщина.

– Моя мама. – Меритре приникла щекой к нарисованной маленькой женщине.

Хуто и Амени в свою очередь сделали подношение правителю. Произнесли недолгую молитву. Маленький Сети высыпал перед статуей горсть фиников и тоже что-то пробормотал. Пока взрослые рассматривали росписи, мальчик осторожно подошел вплотную к статуе и долго глядел в строгие каменные глаза.

– Ты разговариваешь с правителем? – сзади подошел Панехеси.

– Я прошу у него удачи для нас, для всех. – Мальчик положил на колени правителю Клык Анубиса.