Живущий в ночи

Родители Бобби и группа их единомышленников создали комитет и начали борьбу за то, чтобы снести памятник Джуниперо Серре на том основании, что фигура религиозного деятеля не должна красоваться в сквере, разбитом и содержащемся на средства общественных фондов. Отделение церкви от государства. Конституция Соединенных Штатов, утверждали они, не оставляет сомнений на этот счет.

Глициния Джейн Сноу, урожденная Милбери (для своих друзей – просто Глисси, а для меня – ма), несмотря на то что являлась ученым и весьма рациональным человеком, возглавила оппозиционный комитет, боровшийся за сохранение памятника Серре. «Когда общество, не важно по какой причине, отказывается от своего прошлого, оно лишает себя будущего», – говорила мать.

Ма проиграла схватку. Предки Бобби – выиграли.

Мы с Бобби встретились ночью после того, как было принято окончательное решение по этому поводу, и это был один из самых торжественных моментов за все время нашей многолетней дружбы. Нам предстояло решить, обязывают ли каждого из нас семейная честь и святые кровные узы объявить войну между нашими родами и начать нескончаемую жестокую вендетту – наподобие вражды между Хатфилдами и Маккоями – до тех пор, пока самые дальние родственники наших семей не найдут вечного упокоения в земле с червями или пока один из нас либо оба не будут мертвы. Проглотив достаточное количество пива для того, чтобы наши мозги прочистились, мы пришли к выводу, что невозможно вести непримиримую вражду и при этом выкраивать время для катания на всех прекрасных прозрачных волнах, которые щедрое море посылает к берегу. К тому же нам было жалко тратить на кровавые убийства и опустошение то время, которое мы могли бы использовать, чтобы охмурять сногсшибательных девчонок в бикини из трех тесемочек…

Я набрал на своем телефоне номер Бобби и нажал на кнопку «соединить», а затем подкрутил регулятор громкости, чтобы Орсон мог слышать не только меня, но и моего собеседника. Осознав, что именно я сделал, я понял, что неосознанно принял все самые невероятные предположения по поводу проекта из Форт-Уиверна за истину, даже если при этом делаю вид, что по-прежнему продолжаю сомневаться.

Бобби снял трубку почти сразу.

– Пошел вон, – приветливо сказал он.

– Ты спишь?

– Да.

– Я сижу в Жизнь-дерьмовом сквере.

– А мне-то что до того!

– С тех пор как мы с тобой виделись, у меня произошло много неприятностей.

– Это все соус из куриных такое, – сказал Бобби.

– Я не могу говорить об этом по телефону.

– Вот и чудесно.

– Я беспокоюсь за тебя.

– Как мило с твоей стороны!

– Тебе грозит серьезная опасность, Бобби.

– Я почистил зубы, мамочка, честное слово.

Орсон удивленно фыркнул. Сам он этого никогда не делал.

– Ты окончательно проснулся? – спросил я Бобби.

– Нет.

– Готов поспорить, что ты вообще не спал.

В трубке повисла тишина, а затем Бобби проговорил:

– Дело в том, что после твоего ухода всю ночь показывают довольно страшное кино.

– «Планету обезьян»? – предположил я.

– На круговом стереоскопическом экране.

– Что они делают?

– Обычные обезьяньи штучки.

– Ничего угрожающего?

– Они считают, что очень умны. Сейчас одна из них выдрючивается за моим окном. У меня такое чувство, что они хотят довести меня до белого каления и выманить из дома.

– Не выходи, – испуганно сказал я.

– Я же не кретин, – обиженно ответил мой друг.

– Извини.

– Я засранец.

– Вот это верно.

– Между кретином и засранцем – огромная разница.

– Мне об этом известно.

– Сомневаюсь.

– Ружье при тебе?

– Господи, Сноу, я же сказал тебе, что я не кретин.

– Если мы продержимся на этой волне до рассвета, то, думаю, окажемся в безопасности до завтрашнего вечера.

– Они уже на крыше.

– И что делают?

– Не знаю. – Бобби умолк и прислушался. – Там по крайней мере две из них. Бегают взад и вперед. Наверное, ищут путь в дом.

Орсон спрыгнул с лавки и настороженно замер, подняв одно ухо и внимательно вслушиваясь в слова Бобби. Вся его поза выражала неподдельную тревогу.

Он уже не пытался изображать из себя обычную собаку.

– А они могут каким-нибудь образом проникнуть в дом? – спросил я.

– В ванной и кухне есть воздуховоды, но они недостаточно широки даже для этих сволочей.

Как ни странно, хотя в коттедже существовали все мыслимые удобства, в нем не было камина. Наверное, по мнению Корки Коллинза – бывшего Тоширо Тагавы, каменное нутро и жесткие кирпичи камина в отличие от огромной ванны с теплой водой не являлись идеальным местом для того, чтобы расслабляться в обществе двух обнаженных девиц с пляжа. Благодаря его однобокой порочной фантазии обезьяны теперь не имели возможности проникнуть в дом через дымоход.

– До рассвета мне предстоит сделать еще кое-какую работу в духе Нэнси Дрю.

– Ну и как? Получается? – поинтересовался Бобби.

– Я просто гений в этом деле. Скоро утро. Я проведу весь день в доме Саши, а вечером мы приедем прямиком к тебе.

– Хочешь сказать, что мне снова придется стряпать ужин?