Живущий

— Шестой, модератор производства товаров народного потребления, приветствует Мудрейшего и всех членов Совета.

Шестой часто-часто, как деревянный болванчик, закивал из окошка первого слоя. Его глаза, немного раскосые, излили на членов Совета скудную порцию маслянистого дружелюбия. Дракон, его аватар, выпустил из пасти огненный залп.

— С. дм. й, мод…р… — Полупрозрачный Утяш затрясся и исчез из конференц-зоны.

Детское лицо в окошке прямой трансляции недовольно насупилось и тоже исчезло.

— Автоматический секретарь Совета Восьми приветствует Мудрейшего и всех членов Совета. Довожу до вашего сведения, что Седьмой, модератор сбыта и социо-денежных отношений, в данный момент достиг возраста шести лет. К сожалению, ему пока сложно участвовать в Совещании на такой глубине, и он не имеет права голосовать до двенадцати лет.

Восьмой — Мудрейший — как обычно, молчал. Его лицо в первом слое оставалось бесстрастным. Его аватар не явился в конференц-зону.

Его аватар пребывал в двенадцатом слое.

После официального приветствия немного расслабились, обсудили здоровье Родных, последнюю серию «Фестивальных страстей» (без Пятого сюжет буксовал), дизайн новой мебели (все лицемерно хвалили, Первый, дурак-дураком, горделиво цокал копытом после каждого комплимента), смешные ошибки в программах (не в обиду Третьему, так, для смеха). Потом Второй перешел к повестке.

— Мы собрались здесь по просьбе Мудрейшего, — сказал он. — Чтобы обсудить проблему Зеро. Мудрейший хочет сделать какое-то заявление… Господа! Милости прошу всех нырнуть.

Золотой Конь, Осьминог, Крылато-хвостатый, Дракон и голубоглазый красавец исчезли из конференц-зоны.

Осьминог возвратился первым, спустя минуту. Остальные подтянулись за ним.

— Я в замешательстве. — Второй протер влажный лоб салфеткой «мне повезет»; щупальца осьминога нервно подрагивали. — Вы все слышали, господа, какое предложение внес Мудрейший…

Третий хмуро кивнул рогами; его бледное лицо в первом слое тоже было покрыто испариной.

Золотой Конь самодовольно заржал, но в окошке прямой трансляции на физиономии Первого отражалось смятение…

«Ничего ты не слышал, дурак, — злорадно подумал Второй, — ты и восьмой-то слой держишь с трудом, куда уж тебе до двенадцатого! Да еще и мимику свою не контролируешь в первом слое. Совсем убогий».

Нужно было поторопиться с рассылкой, но Второй не смог удержаться отказать себе в удовольствии. Спросил Первого:

— Вы тоже хорошо все расслышали?

Конь тряхнул сияющей гривой; Первый злобно, затравленно зыркнул из окошка прямой трансляции.

Первый: я все слышал

Второй: согласны со словами Мудрейшего?

Первый: абсолютно согласен

Ну вот и славненько.

— Что ж, коллеги, — сказал Второй, — для вашего удобства я все же сделал стенограмму заявления Мудрейшего и разослал документ. Полагаю, будем голосовать.

В первом слое Первый вытаращил глаза и разинул рот. Ознакомился с документом.

Начинаем голосование…

Вы согласны с предложением Мудрейшего? да нет

Второй кликнул да в открытом режиме. Пусть все видят, что он согласен. Должно, должно получиться! Он рассчитывал на большинство: все складывалось удачно. Первый точно теперь проголосует «за», он уже ляпнул, что согласен, и не станет терять лицо, если только он не полный кретин. Он и так бы, скорее всего, был «за» — просто чтобы избавить себя от ныряния и всеобщих насмешек. В двенадцать лет он имел глупость признаться, что не смог отыскать Ныряльщика, — с тех пор над ним издеваются… Седьмой и Пятый не голосуют, это удачно, Шестой и Третий, наверное, будут против. Но Четвертая должна согласиться — это нас уже, значит, трое. Против двух. Получается большинство. А может быть, и Дракон согласится. В конце концов, он умный мужик, Шестой, зачем ему проблемы со сбытом в социо… А подо мной — ПСП и ПСПН, исправительные и психушки, уж я ему проблемы устрою… Будет против, арестую половину поставок — давно уже пора, кстати. А то на его фабриках что трусы, что сапог, что зубная щетка — все из одного вонючего дерьма делается…

…Голосование окончено.

Предложение Мудрейшего принято большинством голосов.

Волк

Он накрутил на палец ржавую прядь.

— Я покрашусь, — сказала она. — В черный цвет.

— Зачем?!

Клео натянула простыню на лицо.

— Лейла говорит, что я неухоженная. Что в Резиденции женщины должны заботиться о своей внешности и соответствовать глобалоидным стандартам. А у меня волосы — как развалившийся лесной муравейник. Она обещала дать мне черную краску.

— У тебя волосы, как разлившийся мед. — Он погладил рыжую макушку. — Лейла просто завидует. Таких волос ни у кого больше нет.

— Вот именно. У Живущего в целом темные волосы. Я должна выглядеть как все.

— Не хочу, чтобы ты выглядела как все. К тому же у тебя все равно не получится.

Он аккуратно стянул простыню с ее лица. Такая белая кожа. А под глазами и на носу — словно песчинки с площади Золотого Сечения…

Он провел рукой по ее щеке, шее. С трудом просунул руку под простыню — она опять завернулась в нее плотно, как в кокон, — и тут же отдернул.

— Ты снова его надела?