Живущий

Погрузили гада, повезли в исправительный. Цербер бил его по лицу, задыхаясь бессильной злобой. Где справедливость? Возмездие? Живущий, ты слишком благ! Ты полон любви, ты прощаешь своих заблудших детей, не наказываешь, а лишь исправляешь. Этого урода, истязавшего моего друга тринадцать дней и ночей, ты приговоришь к простой паузе. Отпустишь во тьму. А если он выйдет из нее снова, станешь терпеливо его исправлять…

…Бедняга Эф отмучался по дороге, временно перестал жить, и у Цербера на душе полегчало. Подступила усталость — уютная, теплая, как шерстяной шарф; замотала ему шею и плечи. Первый слой приятно подрагивал вместе с машиной; во втором Цербер врубил саундтрек из «Вечного убийцы»; в пятом — там у него хранилось нелегальное видео (всегда можно сказать, что ты его просто изъял) — запустил потрясный бой скорпиона и жука-рогача. Расслабился и стал думать про Орден Живущего. Он не просто повесит его на рабочем столе… Пожалуй, он сделает его рисунком рабочего стола… Интересно, «Вечная память» сохранит такую настройку?…

…вы готовитесь к переходу в спящий режим будете спать? да нет

Цербер все еще сомневался, стоит ли засыпать, но глаза его уже были закрыты. Он не видел, как старший по званию направил на него пистолет.

В пятом слое рогач выламывал скорпиону левое жвало. Скорпион пытался ужалить жука в живот…

Слуга Порядка СРОЧНО ВЫЗЫВАЕТ Второго Второй:?

Слуга: сотрудник цербер вышел из подчинения — самовольно осуществил паузу свидетельницы — в данный момент покушается на подследственного Зеро — отказывается подчиняться приказам — в течение дня получил пять штрафных карточек — запрашиваю разрешение на паузу

Второй: разрешаю паузу, с последующим увольнением из ПСП

…Церберу снилось, что он строит башню из ледяных кубиков.

Пистолет был с глушителем.

Кубики рассыпались тихо.

Часть третья

Восемь

— Деда! Деда-де-да-де-да… — Младшая только недавно научилась говорить, и ей нравились сами звуки. — Даде-даде-даде-да-де… — Она засмеялась, изобразила руками «ладушки» и потянулась к его бороде. Густая заросль закрученных белых пружинок тоже очень ей нравилась.

— Второй, — назидательно сказала ей мать. — Деда — Второй. Младшая на секунду умолкла, еще шире раскрыв и без того вечно

изумленные кофейные глазищи, а потом снова затарахтела:

— Втой! Втой! Втой! Втой!..

— Бжвдых! Дж! Дж!! — взорвался слюнями и звуками ее пятилетний брат, игравший в смертинетник во втором слое.

Второй устало поморщился.

— Тс-с-с, — мать поднесла палец к губам. — Родной, не озвучивай. Мальчик невидяще уставился на нее, потом прищурился, целясь в ко-

го-то во втором слое; правая рука сжалась в вялый, подрагивающий кулачок:

— Бды-ы-ыжгкх!!!

— Не озвучивай, ну сколько раз говорить. Не надо озвучивать глубину!

…С вкрадчивым шмелиным жужжанием в зал вкатилось чудо-кресло с Ныряльщиком. Младшая, восторженно взвизгнув, на четвереньках устремилась к нему. Ей нравилось, что Ныряльщик всегда такой послушный и неподвижный. Можно было скинуть его руку с подлокотника кресла, и рука оставалась висеть. Можно было щипать его и щекотать пятки, он не боялся щекотки. Можно было даже залезть ему в рот, когда никто не смотрел…

— My! — Она подергала Ныряльщика за штанину. — My? My?

— Мудрейший, — с улыбкой напомнила мать. — Му-дрей-ший. Скажи.

— Му-дэй… Му-дэй!

— Все, время! — Второй, кряхтя, наклонился и отцепил младшую от штанины Ныряльщика.

Младшая разозлилась, улеглась на пол и принялась громко, сварливо вопить, дожидаясь, когда придут слезы.

— Хватит! — Второй нетерпеливо обернулся к Слуге Порядка: — Скажи своей женщине.

— Уведи детей, Лейла! — Слуга строго оглядел орущих Родных. — Две минуты до Совещания.

— А что дети-то? — огрызнулась Лейла. — Сидят себе в первом слое, никому не мешают…

— Дура, — беззлобно констатировал Слуга. — Это Открытая Конференция. С трансляцией первого слоя.

Лейла недоверчиво хмыкнула, но детей увела, вихляя огромным задом.

«Растолстела, — подумал Слуга ей вслед. — И обнаглела. Нужно еще одну взять».

— Этот Первый меня до паузы доведет! — Второй беспокойно кряхтел и ерзал на новом диване, пытаясь найти удобную позу и как-то в ней закрепиться; диван давал достойный отпор. — У меня будет перелом позвоночника!

Второй ненавидел диван. Диван был из последней коллекции «Мне повезет» — яркий, нелепый и совершенно аморфный, как и все дизайнерские фантазии Первого; но не сесть на него во время Конференции значило продемонстрировать неуважение к работе коллеги. А коллега Первый такие вещи принимал близко к сердцу.