Живые чернила (СИ)

— Объясни, в чем дело, — проговорил он со всей твердостью. Миа хотела пройти мимо, но он не пропустил ее. — Объяснись, — еще одна попытка. — Миа! — на возглас женщина тяжело вздохнула и повернулась к мужу другим боком. На лице, у виска проступал синяк. Как бы Миа ни пыталась скрыть его под волосами, он все равно бросался в глаза, и Оливер его заметил. — Что произошло? — твердость в голосе исчезла, сменилась тревогой. Он осторожно убрал пряди, чтобы ничего не задеть и не причинить боль. Оглядел синеватый участок на ее лице. — Кто это сделал? — спросил он негромко. Миа опустила глаза и продолжала молчать. Она поджала губы, всем видом показывая, что не хочет говорить. — Ты мне ответишь? — снова молчание. Мужчина громко вздохнул и опустил взгляд на ее руки. Миа крепче сжала ребенка, стараясь спрятать их, но это не помогло. — С кем подралась? — костяшки были опухшими, с парой ссадин, Оливер это увидел. Затем он снова посмотрел ей в лицо. — Расскажи, что случилось. Кто посмел тебя тронуть? — он вновь убрал волосы и аккуратно потрогал припухший синяк. — Сильно болит? Давай лед приложим. Идем в кухню.

Не дожидаясь ответа, Оливер повел Мию обратно по коридору в кухню. Уже там он посадил ее у барной стойки, а сам стал торопливо отколупывать лед и складывать его в полотенце. Миа без слов наблюдала за этим, иногда переводя взгляд на ребенка в своих руках и улыбаясь ему.

— Так, не шевелись. Я осторожно, — проговорил Оливер, подойдя к Мие с полотенцем, полным льда. Он снова убрал волосы и аккуратно приложил полотенце, стараясь не давить. Миа вздрогнула. — Потерпи, — мягко проговорил он, второй рукой коснувшись противоположной щеки. Стал неторопливо водить компрессом по виску. — И все же, кто это сделал? — и хотя в его голосе чувствовались трепет и забота, внутри Оливер начал злиться — кто посмел поднять на нее руку?

— Сцепилась с этим придурком Итаном, — так звали того новичка, с которым у нее не заладились отношения. — Сначала просто ругались, а потом я разозлилась и стукнула его. Он дал мне с локтя.

— Он охренел? — скривился Оливер, теперь зная, на кого нужно злиться.

— Но я же первая начала? — тихо хмыкнула та. Она подмигнула ребенку и щелкнула языком.

— Ты — девочка, всех с детства учат, что девочек нельзя бить. Я почему-то ни разу тебя не ударил, хотя поводов у меня было куда больше, чем у этого ушлепка, — он говорил, продолжая манипуляции со льдом. Как можно было ее ударить? И что теперь с синяком делать? У нее ведь и так кожа чувствительная, а на лице особенно. — Больно?

— Холодно. А до этого просто ныло, — Миа отвечала с деланным безразличием, словно ничего не случилось. Куда важнее ей было улыбаться своему сыну и заигрывать с ним, как это делал он у нее на руках.

— И как ты собиралась скрыть это от меня?

— Красилась бы сильнее, — она пожала плечами.

— А зачем? Ты ведь знаешь, что о таком лучше сразу говорить.

— Я подумала, раз уж осталось восемь дней — зачем тебя лишний раз трогать.

— Чушь, — только и ответил мужчина. Он остановился и убрал лед от ее лица, внимательно посмотрел в глаза женщине. — Во-первых, даже после развода я несу за тебя ответственность хотя бы потому, что мы были женаты, и ты — мать моего сына. А во-вторых, на эти восемь дней я все еще твой муж. Понятно? — он говорил так же мягко, но при этом давал понять, что не потерпит возражений и пререканий. Миа едва хмыкнула и кивнула. — Умница, — тогда он вновь приложил к ее виску лед. — Из-за чего вы ругались?

— Он меня доводил, я его игнорировала. В итоге я не сдержалась и ответила ему, мы стали ругаться. И он перешел на личности.

— То есть?

— Ну вот ты сказал, что девочек нельзя бить. А еще у девочек больше способов попасть на руководящую должность, — она многозначительно посмотрела на Оливера, поджав губы.

— Как интересно. Каких? — Оливер понял, о чем она, но решил поддержать разговор.

— Ой, ну например, когда девочка спит с боссом, — Миа подхватила его манеру. Оливер фыркнул и закачал головой.

— Его не смущает, что девочка замужем?

— Видимо, нет. Да и знаешь, он это сказал скорее просто так, чтоб позлить, но все равно неприятно.

— Ну еще бы, по больному бьет, — мало того, что посмел ударить женщину, его жену, так еще и оскорблял ее. Хорош этот Итан, нечего было сказать. А она держалась молодцом, улыбалась и ворковала с ребенком, пока он водил холодным полотенцем по ее виску. — Может, обойдемся без геройств? Тебя же это задело, я знаю. Покричи, — услышав это, Миа нахмурилась.

— Я не хочу кричать. Единственное, чего я хочу — чтобы мне не говорили подобных вещей. Я ничем не заслужила такого отношения. И вообще, забыли, — проговорила она без эмоций. Спустя секунду она расплылась в улыбке и стала щекотать ребенка на своих руках.

— Ты так быстро растешь, сколько мне еще можно будет звать тебя мелочью, мелочь? — она хохотнула и поцеловала его в лоб. — А как бегать начнешь? Оо, начнется веселье, да? — продолжала Миа любезничать. Фыркнула на Оливера. — Хватит уже, я сосулькой стану.