Живые души. Роман-фантасмагория

Не успев толком начаться, неделя подходила к концу. Рубин лично ездил на встречу с геологами, но те лишь опускали глаза и кивали на семьи, которые, по их словам, «ждут их, живых и невредимых, больше, чем заработанных ими денег». И без того немногословные сибиряки наотрез отказались описывать подробности происшествия. Не стали они ни зачинщиков называть, ни протокол подписывать. Семёнов бегал вокруг них, то угрожая, то заглядывая поочерёдно в глаза каждому, размахивал папкой, но так ничего и не добился кроме сухой объяснительной записки – одной на троих. Четвёртый геолог – молодой и холостой Александр Курочкин – лежал в платной палате психиатрической клиники с предварительным диагнозом «алкогольный галлюциноз второй степени». Палату оплачивала компания, а медперсоналу было строго-настрого запрещено давать кому бы то ни было информацию о пациенте и велено никого к нему не впускать. Не хватало ещё, чтобы об этом пронюхали журналисты!

Заголовки в газетах и журналах после встречи с прессой не оправдали ожиданий Рубина. Их можно было разделить на две неравные части: меньшую составляли лояльные заметки, довольно точно отражающие основную идею его выступления, большую – критические отзывы с упором на личные качества самого Антона. Вспыльчивость и резкость директора филиала отметили многие, увязав их с горячностью в принятии решения о разработке никеля на территории заповедника. С утра Алина представила подборку материалов с пресс-конференции, проранжировав их по степени влияния на умы верхнедончан опубликовавших их СМИ. На самом верху лежала распечатка с портала информагентства «Край». Она была самой короткой и самой нейтральной. Антон не знал, радоваться этому или огорчаться, и отложил решение на день, до личной встречи с его руководителем.

В пятницу, в 11:28, на пороге приёмной появился человек. Появился он как раз в тот момент, когда в комнате никого не было. Был он среднего роста, в сером костюме. Ступал тихо, двигался бесшумно. На лице его блуждала тонкая полуулыбка – такая бывает у людей, уставших хранить чужие секреты, но ни за что не согласных отказаться от этого привычного груза. Глаза посетителя скрывали затенённые стёкла дорогих очков. В руках он держал увесистую кожаную папку с тиснёным логотипом «Край». Это был Анатолий Орешкин собственной персоной. Редко, очень редко, выбирался он из глубин родного кабинета для первого знакомства. Но в данном случае сделать исключение было несложно – внутреннее чутье, острое как у гончей, вывело его на никелевый след ещё раньше, чем позвонила Алина. Орешкин выжидал. И вот, наконец, дождался.

– Вы ко мне? – спросил с порога высокий брюнет, всем обликом источавший запах никеля и денег.

«Рубин», – узнал Орешкин и шагнул навстречу.

– Здравствуйте, Антон Михайлович. Анатолий Орешкин, директор информационного агентства «Край», – представился он, сняв очки.

– Добрый день, Анатолий… – Рубин подал руку и вопросительно замолк в ожидании отчества.

– Викторович.

– Анатолий Викторович. Рад знакомству. Пройдёмте в мой кабинет.

Мужчины скрылись за двойными дубовыми дверями.

– Мне рекомендовали агентство «Край» как наиболее влиятельное в регионе, – произнёс Рубин, вглядываясь в глаза собеседника, – поэтому я пригласил вас обсудить первостепенную для нас на сегодняшний день задачу.

– Спасибо за доверие. Уверен, смогу вам помочь, – отозвался Орешкин.

– Вы наверняка знаете о противодействии, которое оказывает местное население нашим разработкам под Чернавском. Это сильно осложняет работу компании. Что вы думаете по этому поводу?

– Видите ли, Антон Михайлович, – начал Орешкин издалека, – мы с вами живём в век информационных технологий – с этим ничего не поделаешь. Возможно, они не так сложны как технологии в горно-металлургической отрасли, и не так дороги, но весьма эффективны. Этого нельзя недооценивать.

Рубин внимательно слушал собеседника.

– Отсутствие или недостаток информации неизменно приводит к возникновению и движению контринформации, подобно тому как шахтные пустоты после выработки, если их не залить бетоном, заполняются грунтовыми водами.

«Надо же, а он неплохо осведомлён» – с уважением подумал Рубин. Орешкин мгновенно уловил эту мысль в глазах потенциального заказчика и перешёл к главному.

– На мой взгляд, проблема состоит именно в этом – в недостатке нужной информации, в её бессистемности, в отсутствии единой репутационной стратегии. Мне кажется, что при таких серьёзных инвестициях в чернавский проект финансирование его информационной части должно быть соответствующим. Иначе информация может стать оружием, направленным «против» – оружием действенным, сокрушительным и очень опасным.

– Вы считаете, что проблема в недостатке финансирования? – уточнил Рубин.

– Ни в коем случае, – возразил Орешкин, – я только позволил себе заметить, что в структуре финансирования должны быть учтены интересы информационной защищённости проекта.

– Хм, – Антон был озадачен, как по-разному можно выразить одну и ту же мысль и как разительно она при этом меняется, – ну, допустим, финансирование есть – что дальше?