Живые души. Роман-фантасмагория

Центр эволюции человека оказался настоящим храмом, в котором по замыслу Смирных каждый сознательный житель Верхнедонска должен эволюционировать, всесторонне и непрерывно на протяжении всей жизни. А также приводить для совместной эволюции детей, друзей и родственников. На первом этаже размещалась зона физического развития – тренажёрный зал, классы йоги и цигун, диетологи, консультанты по фитнесу и дыханию. В фойе – уютное кафе и фитобар с обширной картой фирменных чаев и травяных сборов. Узкий коридор вёл в роскошный конференц-зал, где по выходным проводились встречи с выдающимися мастерами и лекторами – светилами эволюции. Второй этаж был посвящён интеллектуальному развитию. Никита с любопытством разглядывал вывески на дверях: целеполагание, скорочтение, развитие памяти, ассоциативное мышление, тренинг бесстрашия, клуб миллионеров, школа креативности, ораторское искусство… и даже академия обольщения. В скобках было подписано, что для мужчин и женщин занятия проводятся раздельно.

– Какой у вас IQ? – неожиданно поинтересовался директор Центра.

– Не знаю, – растерялся журналист, не сразу переключив мысли с академии обольщения.

– Увеличим вдвое! – уверенно заявил Смирных. – Но сначала протестируем.

Он открыл дверь комнаты, где обычно проходило тестирование. К счастью для Мано, она была занята группой молодых женщин с накладными ногтями.

– Ладно, в другой раз, – пообещал экскурсовод и продолжил рассказ, увлекая Никиту на третий этаж. – А здесь у нас представлена самая высокая ступень эволюции. Видите, она и расположена на самом верху. Это область талантов и способностей, заложенных в нас с рождения, но погребённых под слоем лет и комплексов. Здесь мы откапываем, очищаем и граним их, как бриллианты. Помогают нам в этом лучшие психологи и арт-терапевты. Вот вы, например, умеете рисовать? – обратился он снова к Никите.

– Я? Немного. В детстве, кажется, ходил в изостудию.

– Вот видите! А между тем рисование – это не просто заполнение листа бумаги линиями и красками. Это ещё и способ обращения к своему подсознанию. Приходите в следующую пятницу – пробное занятие у нас бесплатно!

– Постараюсь, – соврал Мано.

Тут они подошли к угловой комнате с массивной двустворчатой дверью, украшенной надписью: «Сверхвозможности – это реально». Смирных открыл её магнитным ключом и пригласил журналиста внутрь. Комната была целиком обита пробкой, окна зашторены. Два зеркала в углу выставлены таким образом, что создавали бесконечный коридор. Заглянув в него, Никита испуганно отшатнулся: так глубока была зеркальная воронка. Несколько матов валялись на полу. Пространство дышало ароматом сандала и ладана. Множество предметов, которые, как представлялось Никите, могли составить рабочую коллекцию какого-нибудь мага или шамана заполняли пространство этой странной комнаты: каменные пирамидки, свечи, хрустальный шар размером с футбольный мяч.

– Здесь – сердце нашего Центра – зона тренировки сверхвозможностей, – директор понизил голос до шёпота и, Никите показалось, оглянулся по сторонам. – Вы, конечно, знаете: человек использует лишь мизерную часть заложенных в него природой возможностей. Наша задача – развить эти малые крупицы. – Смирных одухотворённо взмахнул руками: – Человек способен летать, читать мысли на расстоянии, видеть будущее, он может силой воли передвигать предметы, ходить по стеклу и держать в руках горящие угли, совершать астральные путешествия и управлять сновидениями… Но, – тут он выразительно взглянул на Мано, – есть одно «но». Человек должен этого очень сильно хотеть и безоговорочно в это верить.

– А сами вы верите? – вырвалось у Никиты, и он тут же прикусил язык.

Смирных пристально и даже с некоторым сожалением посмотрел на журналиста, на миг задумался и решительно шагнул в сторону покрытой пластиком площадки. Мано послушно последовал за ним. Виталий скинул туфли, снял носки и стал закатывать штанины брюк с видом человека, собравшегося переходить реку вброд. Движения его были сосредоточены и точны. Он расстелил коврик и вывалил на него груду битого стекла. Сверху положил несколько пустых бутылок и вручил Никите бейсбольную биту.

– Бейте! – скомандовал он.

Никита с трудом приподнял тяжёлую колотушку и неуверенно ударил по пузатой бутылке – та не поддалась. Он попробовал одолеть другую – снова тщетно. Смирных выхватил из рук Мано биту и стал самозабвенно колотить по бутылкам. Вскоре груда битого стекла пополнилась свежими осколками. Разгоряченный боем посуды директор Центра отважно ступил голыми пятками на цветное стеклянное месиво. Никита зажмурился, ему казалось, алая кровь брызнет сейчас фонтаном из разорванных артерий и зальет бутылочную мозаику на ковре. Но нет, открыв глаза, журналист столкнулся с насмешливым взглядом директора. Ноги его были целы и невредимы. Он месил стеклянную горку как глину, подпрыгивая и шаркая по ней ступнями. В заключение номера – Никита в этот момент почувствовал себя цирковым зрителем – Смирных ловко встал на руки и сделал в воздухе шпагат. После чего спрыгнул с коврика как акробат с брусьев.