Живые и мертвые

– Мой информатор не будет давать показания как свидетель и никогда не признается, что говорил со мной на эту тему, – сказал Хеннинг, – но он клянется, что тогда эту пациентку оставили умирать, хотя ей можно было помочь. Кроме того, ему известно, что семья этой женщины получила значительную денежную сумму.

– Разве пятьдесят тысяч – значительная сумма? – спросила Пия.

– Я слышал о миллионе, – возразил Хеннинг.

Сколько сердец было пересажено летом или осенью 2002 года во Франкфуртской клинике неотложной помощи? И какое количество женщин, у которых погиб мозг, с нулевой группой крови было доставлено в клинику в этот период времени? Она не могла автоматически исходить из того, что речь идет о Кирстен Штадлер, но это весьма вероятно.

Во двор въехал серебристый BMW и остановился в паре метров от нее. Пия видела, как из машины вышел Андреас Нефф и какое-то время стоял возле машины, разговаривая по телефону. Потом он взял папку и ушел.

– Мы постепенно пришли к однозначному выводу, что преступник мстит родственникам людей, которых он считает виновными в смерти Кирстен и Хелен Штадлер, – сказала Пия. – Если твой информатор активно участвовал в истории с Кирстен Штадлер, то он и его ближайшие родственники в серьезной опасности! Назови имя, и мы его защитим.

– Передам ему, – пообещал Хеннинг. – Если сегодня больше не созвонимся, поздравляю с Новым годом! Ах да, если у тебя нет планов, то мы празднуем в небольшой компании у Ральфа и Тины, и ты тоже приглашена.

Пия почувствовала небольшой укол ревности от того, что Хеннинг со своей второй женой и когда-то лучшей подругой Пии Мириам собирался встречать Новый год именно так, как она раньше всегда об этом мечтала: на крыше-террасе пентхауса брата Хеннинга с фантастическим видом на банковский квартал и прекрасной возможностью наблюдать красочный фейерверк. Но у Хеннинга раньше никогда не было ни желания, ни времени, и Пия большинство новогодних ночей провела в одной из двух прозекторских Института правовой медицины или в одиночестве дома, валяясь на диване. С тех пор особенно ничего не изменилось. Сегодня она опять будет сидеть дома на диване, но, по крайней мере, не одна.

– Спасибо за помощь, Хеннинг, – сказала она и открыла дверь. – Я тоже поздравляю вас всех с Новым годом!

Задумавшись, она направилась через парковочную площадку к входу в здание Региональной уголовной инспекции. Для нее было загадкой, почему каждый, кто имел отношение к Франкфуртской клинике, столь немногословен. Это коллективное молчание, должно быть, имеет свои причины, как и тот факт, что Рудольф сменил титулованную клинику с хорошей финансовой поддержкой и новейшим медицинским оборудованием на никому не известную частную практику. Что же тогда произошло на самом деле? Речь не могла идти только о случае с Кирстен Штадлер, за всем этим скрывалось нечто большее, и Пию злило, что в этой истории с Франкфуртской клиникой они постоянно упирались в стену молчания.

* * *

– Я разговариваю с вами только потому, что это было бы в духе Хелен, – сообщила Вивьен Штерн Каролине Альбрехт, которая сидела напротив нее за столиком в углу кафе «Лаумер». Еще ночью она ответила на сообщение Каролины в «Фейсбуке» и, к ее удивлению, согласилась на ее предложение встретиться в кафе. После того как Каролина объявила, что она оплатит заказ, молодая женщина без всякого стеснения заказала самый дорогой завтрак с бокалом «Просекко». Каролина впервые за много дней вновь почувствовала аппетит и выбрала булочку бриошь и легкий кофе.

– Она все равно хотела с тем, что разузнала, обратиться к прессе. Но ее убили.

– Что вы сказали? – Каролина ошеломленно посмотрела на молодую женщину. Вивьен Штерн было двадцать пять лет, и она уже год училась в университете в Вильямстауне штата Коннектикут на факультете геонаук и биологии. Если бы она сказала, что на следующий год заканчивает школу, то Каролина ей бы легко поверила. Девушка была очень худа, с гладкими пепельными волосами и симпатичным лицом.

– Я думала, она совершила самоубийство.

– Ничего подобного! – ответила Вивьен убедительным грудным голосом. – Она вышла на след очень серьезного дела и была настроена в высшей степени оптимистично. В такой ситуации не бросаются под поезд.

– Что же это за дело? – спросила Каролина. Ее чуть не вывернуло наизнанку, когда она увидела, что Вивьен кладет на круассан кусок копченого лосося и отправляет в рот.

– Хелен была одержима мыслью, что ее мать намеренно не стали спасать, чтобы получить ее органы, – объяснила она с набитым ртом. – Я всегда считала это утверждение несколько абсурдным, но она собрала доказательства, и однажды я убедилась в том, что она была права. Ей хотелось выяснить все, что тогда произошло. Она говорила, что все ей лгут и у нее однажды произойдет нервный срыв, если она не узнает правду. Кроме того, у нее было подозрение, что ее друг хочет ее отравить.

– Насколько близко вы были знакомы с Хелен?