Живые и мертвые

Никаких следов Штадлера или Хартига. Серебристая «Тойота» Штадлеров была заперта и стояла на краю школьного двора, недалеко от входа в спортивный зал, дверь которого была вскрыта ломом. Над кварталом кружил вертолет, за оцеплением, как обычно, толпились зеваки и первые представители прессы и телевидения.

Боденштайн сел на край ковша для бетона и вытер со лба холодный пот. Штадлер сбежал. Кровь на полу раздевалки свернулась. Ампутация левой кисти Бурмейстера произошла несколько часов назад. За это время Штадлер и Хартиг скрылись. Они намеренно оставили машину. Это очередная насмешка, послание, явно направленное ему: ты слишком медлителен, Боденштайн!

Прибыла служба эвакуации и погрузила серебристую «Тойоту» на платформу эвакуатора. Пия медленно шла к нему через школьный двор.

– Кто знает, какой у него сейчас автомобиль, – сказала она и остановилась возле него.

– Вероятно, машина Хартига. – Из него вышла вся энергия. Боденштайну казалось, будто его ноги закатаны в бетонные блоки.

Бурмейстера вывезли из спортивного зала и погрузили в ожидавшую карету «Скорой помощи». Вспыхнули проблесковые маячки, и темноту прорезал свет фар. Боденштайн попытался вытеснить из головы картину отрезанных кистей.

И вдруг он вспомнил о Каролине Альбрехт. Он надеялся, что она в безопасности и Штадлер не представляет для нее угрозу. Хорошо, что Пия направила полицейский наряд для ее охраны. Он не знал почему, но он чувствовал некую симпатию к этой мужественной, сильной женщине с необыкновенными зелеными глазами.

– Где-то ведь они должны остановиться, – сказала Пия в этот момент больше самой себе, чем ему. – Сейчас холодно, и они не могут ночевать в машине. А мы контролируем все их пристанища.

– Возможно, есть другие, о которых мы не знаем.

– Пойдем. – Пия сунула руки в карманы куртки. – Мы все равно ничего не можем сделать. Надо просто ждать, когда Штадлер где-нибудь появится или попадется при проверке документов.

– Да, ты права. – Боденштайн сбросил тяжелое бремя разочарования и встал. – Поехали.

* * *

Оцепление было снято, и движение вошло в нормальное русло. Пия, сидевшая за рулем, включила сигнал поворота и уже хотела съезжать с Кёнигштайнерштрассе на автобан в направлении Висбадена, когда зазвонил мобильный телефон Боденштайна, котрый был подсоединен к устройству громкой связи.

– Объект только что свернул в поселок, – сообщил командир отряда особого назначения, с которым Боденштайн договорился пользоваться не полицейским радио, а мобильным телефоном. – Он сидит в машине один. Это темный «Вольво», государственный номер MTK – JH 112.

Пия среагировала мгновенно: выключила сигнал поворота, нажала на педаль газа и поехала прямо, мимо «Майн-Таунус-Центра». Она достаточно хорошо знала этот район и помнила, как быстрее попасть к их цели.

– Он один и едет на машине Хартига, – сказал Боденштайн Пии. – Это может означать, что он уже расправился с Хартигом.

Пия сидела с бледным лицом, вела машину и не возражала ему.

Боденштайн проинформировал Остерманна и потом тоже замолчал. Он чувствовал сильное напряжение и бесконечную усталость. Противоречивые чувства, метания между надеждой и разочарованием были невероятно изнурительными, и он чувствовал, как колотится его сердце. «Какая вредная работа», – думал он. Хорошо, что у него есть альтернатива. Он так устал от этой погони! С него было достаточно крови, смертей и отчаяния, ему надоело, что ему лгут и держат за дурака. Но больше всего он мучился тем, что положился на Неффа, чужого человека, который вообще не имел отношения к его команде.

– Объект все еще сидит в машине! – раздался из динамика голос командира отряда особого назначения. – Двигатель выключен. Может быть, он что-то задумал, но он от нас не уйдет. Мы все перекрыли, снайперы заняли свои позиции.

– Он действительно один? – спросил Боденштайн. Пия гнала служебный автомобиль по Бундесштрассе со скоростью 180 километров в час, невзирая на туман, который становился все более густым.

– Да. Брать его?

– Пока нет, – ответил Боденштайн. – Пусть он войдет на участок! Как только пойдет к дому, схватите. И помните, что он нам нужен живым!

Пия сбросила газ, сделала левый поворот и на перекрестке в Хорнау справа въехала на Гагернринг. Дальность видимости была чуть больше пятнадцати метров.

– Сверни здесь! – Боденштайн указал налево. – Поедем по запрещенному пути. Это сэкономит нам десять минут.

– Объект все еще в машине, – сообщил шеф отряда особого назначения. – Здесь такой туман, что едва можно разглядеть руку перед глазами.

– Тогда берите его как можно скорее, – приказал Боденштайн, надеясь, что на узкой дороге не попадется встречный рейсовый автобус и им не придется давать задний ход.

* * *