Живые и мёртвые

Символ главы в этом контексте имеет две важные референции, логически невозможные, но метафорически и эвокативно убедительные и значимые. Глава семьи — это статус мужа и одновременно «физическая» голова, направляющая и авторитетная часть мистического тела. Во взаимоотношениях с наместником Христа, церковным пастором, конгрегация, равно как и каждый из ее членов, находится в подчиненной роли, подвластная его руководству. Статус пастора по отношению к пастве в христианском мышлении является мужским. Он одновременно и отец, и муж: сознательно он всегда отец своей пастве, подсознательно же (иногда с вытекающими из этого затруднениями) — муж. У алтаря и во время мессы он как священник иногда репрезентирует женскую конгрегацию — мистическое тело, — идентифицируется с ней и отчасти играет женскую роль. Как индивидуальная душа, он всегда женствен. Однако в других случаях он идентифицируется с Христом и являет собой «еще одного Христа», одного из тех, кто составляет его духовное сословие.

Таким образом, паства женственна, а духовенство — символически мужественно; будучи представленными таким образом, они становятся эмоционально значимыми для всех времен, всех мест и во всех культурах. Значимость их мужских и женских связей может быть пережита и понята повсюду. Христос, входящий в духовную жизнь сообщества в целом и в частный мир каждого из его членов по отдельности в качестве небесного супруга, может быть пережит и принят всеми. Подчиненная, но вместе с тем блаженная связь, которая соединяет с Ним человека, легко принимается, ибо душа может жить в вечном блаженстве и близости со своим божественным супругом. В размышлениях живущих чистая душа, отделяющаяся от общества в момент смерти, будет не одинока, а тревоги и безрассудные страхи человека, утратившего свою группу, будут ей неведомы, ибо, как невеста Христова, такое существо пребывает в особых и всецело интимных отношениях с самим Богом. Более того, душа всегда является частью женского тела Матери-Церкви, в которое она впервые принимается при помощи инициационных обрядов крещения и с которым она окончательно соединяется после смерти посредством ритуалов, отделяющих умершего от живых.

Ритуально мужской священник является, как еще один Христос, руководителем и авторитетным отцом своих детей, которые, будучи членами его паствы, приходятся друг другу в христианской всемирной семье братьями и сестрами, а Богу — детьми. Высшее духовенство, епископы, кардиналы и папа все до одного являются отцами; каждый обладает все более многочисленной и широкой семьей, пока, наконец, всемирное общество христианского коллектива не соединяется с единым отцом как главой мистического тела единого человеческого сообщества. Он отец всех отцов.

Образы того, что представляют собой люди как сакральные сущности, изменяются от одного семейного статуса к другому, однако все они предстают в форме членов семьи. Эти духовные идентичности с логической и научной точки зрения невозможны, однако с точки зрения мифической здесь имеется полное соответствие, поскольку «логика» тут структурная и нерациональная. Их разнообразные формы, образующие слаженную символическую систему, базируются на чувствах и представлениях человека, источником которых являются его переживания в семейной структуре; они суть выражения возникновения его как личности внутри всемогущей семейной матрицы. Как известно, в человеческой семье индивид одновременно может быть (и обычно является) ребенком своего отца, супругом своей жены или супругой своего мужа, а также отцом или матерью своих сыновей и дочерей. В семье мужчины и женщины разделяют друг с другом бесконечное множество общих формирующих их переживаний, которые не только дифференцируют их морально как сексуальных существ, но и часто побуждают превратиться — и сплавляют — в единый совокупный образ, в котором сексуальность не признается; и это происходит постольку, поскольку они, как дети одних и тех же родителей, принадлежат к одной и то же семье. Как сиблинги они эквивалентны[228], а это означает, что с точки зрения более широкого общества они весьма подобны друг другу по своему статусу и своей личности. В ценностях сакральной символической системы, выполняющих, помимо всего прочего, функцию интеграции и сплочения коллектива в рамках его реифицированной системы, выражающей общие ценности и представления, подчеркиваются общие родственные качества, различия же часто игнорируются. Господство мужчин над женщинами может быть выражено в такого рода символическом мире как господство сакрального супруга над сакральной женой или брата над сестрой; либо авторитет мужчины может обрести форму отца как образ внедрения моральных правил в жизнь его детей.