Живые и мёртвые

Брак девы с Христом открывает нам, что обозначают таинство брака и союз Христа и Церкви. Для Церкви таинство брака в человеческом браке есть выражение экстатического брачного союза Церкви со своим Господом. Брак посвященной девственницы нагляднее и конкретнее показывает эмоциональную глубину и моральную форму этого взаимоотношения. Кроме того, этот священный символический союз устанавливает данные факты в их предельной и высшей форме. Такая личность полностью исключает себя из мира, «умирает для него» и целиком посвящает себя жизни освященного целомудрия в любящих руках своего Божественного супруга. Этот воплощенный в человеческой форме символ символа, обособляемый в качестве посвященной девственницы, супруги Христа, самой своей отдачей Христу в качестве символа невесты подчеркивает крайнюю форму духовной чистоты и выражает эмоциональную значимость и моральные ценности человеческого брака. Душа посвященной невесты обручается с Воплощенной Любовью как член Церкви, как человеческая душа и как целостная личность. Она, становящаяся открытой и пустой посредством аскезы и способной тем самым принять в себя больше воплощенной любви и вступить в более тесный союз с Богом, может дарить Богу-Человеку и получать от него больше любви. Вместе с тем, чтобы до конца достичь этого состояния благодати и земного блаженства, она должна быть в полной мере оснащена сексуальными качествами человеческого существа. «Чем полнее душа обладает качествами земной невесты, — говорит фон Гильдебранд, — тем более она подходит для того, чтобы стать невестой Христовой»[223].

Эмоциональный опыт индивида, включенного в такой мистический союз, отчасти выражен св. Хуаном де ла Крусом[224] в стихотворении «En Une Noche Oscura»[225]. В нем глубоко прочувствованы и открыто выражены отношения любящего человека с его Божественным Возлюбленным.

Однажды в темноте ночной
Желания мои неистовствовали, зажженные лучом любви
(О, нежданная услада!)
Мне удалось незамеченно ускользнуть,
Пока мой дом покоился в глубоком сне.
Там, в тьме спасительной,
Таясь от глаз нескромных,
Там, в непроглядной тьме,
Не было иного факела или проводника,
Кроме огня в моем сердце, ибо он не унимался.
О мрак ночной, мой проводник!
Ты нежнее всего, что освещается солнцем!
О ночь, где очертания любящих
Колеблются
И льнут друг к другу.
В моей ликующей груди —
Обнесенном стеной саду наслаждений, открытом для Него, одного —
Возлюбленный нашел отдохновенье,
Все, чем владею, отдаю Ему
Там, где воздух напоен ароматом кедра.
Забыв про все,
К Нему склоняюсь.
Исчезло все и мира нет вокруг,
И кончились тревоги,
Рассеялись средь опадавших лилий[226]

[57].