Живые и мёртвые

Священный союз каждой души с Христом — это и сестринское, и брачное взаимоотношение. Книга Песни Песней, или Гимна Гимнов[214], широко почитаемая в качестве авторитетной и боговдохновенной книги, дает прочную основу для символической формы и значительной части эмоционального содержания той связи, которая соединяет душу и Церковь как невест с Христом как их женихом. Многие другие книги Библии дают свидетельства, используемые католиками и не редко протестантами для обоснования этой брачной интерпретации идеальной связи между человеком и Богом. Например, в семейной Библии одного пресвитерианского дома в Янки-Сити предисловие к Песни Песней Соломона устанавливает толкование, общее для нескольких протестантских церквей. Пояснения в начале каждой главы этой книги аналогичны тем, которые обнаруживаются в Библиях многих церквей, действующих в Янки-Сити. Песнь Соломона, как говорится в этом предисловии, представляет собой «диалог, в котором участвуют Иисус Христос, благословенный жених душ, и церковь, которая есть его тело и невеста... Весь он, от начала и до конца, призван представить взаимное уважение друг к другу Христа и его народа, их желание друг друга и их наслаждение друг другом... Невеста означает либо церковь в целом, либо отдельного верующего...» [11b].

В главе I Гимна Гимнов, согласно толковательным вводным замечаниям версии короля Якова, страстно провозглашается «любовь Церкви ко Христу» [11d].

«Да лобзает он меня лобзанием уст своих! Ибо ласки твои лучше вина.

От благовония мастей твоих имя твое, как разлитое миро; поэтому девицы любят тебя»[215].

В главе II обнаруживаются «взаимная любовь Христа и его Церкви», крики любящих и любимых супругов:

«Он ввел меня в дом пира, и знамя его надо мною — любовь...

Левая рука его у меня под головою, а правая обнимает меня»[216].

В этой же главе устанавливается также «обет Церкви» своему жениху и «ее вера и надежда»:

«Возлюбленный мой принадлежит мне, а я ему; он пасет между лилиями.

Доколе день дышит прохладою, и убегают тени, возвратись, будь подобен серне или молодому оленю на расселинах гор»[217].

В главе IV, согласно этой интерпретации, Христос «проявил свою любовь к ней»:

«Пленила ты сердце мое, сестра моя, невеста; пленила ты сердце мое...

О, как любезны ласки твои, сестра моя, невеста; о, как много ласки твои лучше вина...

Запертый сад — сестра моя, невеста, заключенный колодезь, запечатанный источник...»[218]

Церковь в этой внешне противоречивой роли одновременно и сестра, и невеста Христа; это женский символ сестры, окруженной моральными правилами и негативными санкциями, запрещающими всякое сексуальнее самовыражение [«запертый сад»], и, с другой стороны, невесты, которая всем сердцем желает слиться в одно со своим возлюбленным. Каким может быть значение этого сакрального символического утверждения, которое, казалось бы, противоречит некоторым основополагающим человеческим ценностям, лежащим в самом фундаменте человеческой моральной жизни?[219] Чтобы найти ответ на этот вопрос, мы должны изучить еще одну форму сверхъестественных брачных отношений: брак посвященной девственницы с Иисусом Христом. Здесь мы находим эту сакральную тему и ее ценности в их самой крайней и детализированной форме, а потому здесь нам легче их изучить. Более того, поскольку сакральный символ посвященной девственницы существует в материальной человеческой форме, то правила и предписания, упорядочивающие ее жизнь, ритуалы, посвящающие ее в этот статус, и ритуалы, продолжающие связывать ее с Христом, поддаются наблюдению и регистрации. И следовательно, перед нами открывается возможность получить более отчетливое знание о природе этого брачного отношения, связывающего сакральную часть человеческого существа с Христом, и почерпнуть более ясное понимание значения брачного отношения между братом и сестрой.

Брак посвященной девственницы