Живые и мёртвые

США имеют уникальную в своем роде историю. Отпочковавшись от европейской культуры, американская культура как будто начала все заново. Она с самого начала была письменной. О пуританской цивилизации, нашедшей на Американском континенте свою новую Землю Обетованную, известно много, ибо она с самого начала подробнейшим образом документировала свою историю. Отрезав себя от европейского героического прошлого своим стремлением к суверенитету, автономии и собственной идентичности, она создала собственную мифологию, свои легенды и своих культурных героев. Американская мифология была выстроена вокруг покорения природы, возникновения порядка из хаоса и такого специфического феномена, как «фронтир». В отличие от других культур, в американской культуре мифология не уходит своими корнями в смутные глубины устной традиции. Чувствуя свою значимость (тем большую, чем более американцы чувствовали свою отдельность от Европы и стремились быть «не хуже»), американцы педантично фиксировали на бумаге и сохраняли для потомков все, что с ними происходило. Задокументированная американская история, охватывающая менее 400 лет, нисколько не меньше по объему и фактуальной насыщенности, чем история любого другого народа, пусть даже гораздо более протяженная во времени. Небольшой масштаб того или иного события компенсируется придаваемой ему значимостью; американцы дорожат и гордятся своей историей, даже если ее не знают. Видимо, нигде больше не получила такого развития история сообществ (краеведение). И в этом смысле для исследования символов и мифологии истории американское сообщество является едва ли не идеальным объектом изучения.

Такое исследование представлено Уорнером во II части «Живых и мертвых». Именно уникальность американской культуры позволяет ему соотнести мифологию истории с теми документальными фактами, из которых она родилась, причем на материале небольшого городка с населением, насчитывающим — как уже ранее упоминалось — всего 17 тысяч человек. Наиболее интересна в этом отношении, на наш взгляд, демонстрация Уорнером того, как мифологизируется история и как эта мифологизация связана с динамикой благосостояния группы и ее социально-статусной структурой. Производство мифологических акцентов и «изъятие» из официальной картины истории событий и целых периодов, героизация исторических персонажей, их принижение, художественная обработка и превращение в знаки, механизмы расширения и сжатия исторического времени, превращение комплекса амбивалентных и противоречивых событий в однозначные и ясные «резюме» — все эти символические операции, совершаемые над историческим прошлым и размещающие фактуальный материал по заранее готовым нерационально детерминированным «матрицам» самосознания народа, разумеется, имеют отношение не только к Янки-Сити, не только к Новой Англии и не только к Америке.

Кроме того, в американской истории есть еще один любопытный аспект. Если культурные формы американцев, как считают многие ученые, оставались крепко привязанными к культурным формам Европы и часто дублировали их (в сфере литературы, живописи, скульптуры, архитектуры, одежды и т. д.), то социальная история Америки действительно уникальна и неповторима. Америка стала огромной лабораторией социального экспериментирования. И социальная история институтов была тщательно задокументирована. Это, в частности, позволило Уорнеру в другой работе на основе точных и неидеологизированных исторических документов поэтапно реконструировать, как происходил в Янки-Сити процесс постепенного перехода от башмачного ремесла к крупной обувной промышленности[349]. Такого рода исследование было бы возможно далеко не везде.

Ритуал в современном обществе

Одной из важнейших заслуг Уорнера стало инициирование исследования ритуалов в современном обществе. Если ранее в западном мире доминировала «х-центристская» установка (где х — Запад, Европа, евроамериканский мир, «современное общество», «цивилизация» и т. п.), которая помешала западного ученого в надэтническую позицию, позволявшую ему принимать на веру свои исходные культурные посылки как несомненно рациональные и подвергать на основе этих посылок почти «зоологическому» рассмотрению «иррациональный» мир «примитивных» и «нецивилизованных» этнических культур, то обращение антропологической позиции на собственную культуру как на условно «антропологически чуждую»[350], одним из пионеров которого был Уорнер, позволило увидеть свой социокультурный мир как причудливо этнический и дало толчок новым методам исследования тех областей этого мира, которые до этого оставались рутинным и обыденным «фоном», не достигающим порога осознания, и которые просто не приходило в голову исследовать[351].