Живые. История спасшихся в Андах

У Висинтина тоже имелся вязаный шлем. Он, как и Паррадо, натянул на себя несколько свитеров и пар джинсов, поверх надел плащ-дождевик, а на ноги — сапоги. Как всегда, он взял на себя большую часть поклажи, включая треть всех мясных запасов, упакованных в полиэтиленовый пакет и регбийные гетры, куски жира — важный источник энергии — и сокровищницу витаминов — печень. Всего этого провианта троице смельчаков должно было хватить на десять дней.

Канесса взял спальный мешок. Чтобы как следует согреться, он надел шерстяные вещи. Для защиты от стихии, по его мнению, лучше всего подходила одежда из натуральных материалов. Вообще каждый отобранный предмет облачения был по-своему дорог Канессе. Так, один из свитеров ему подарил когда-то близкий друг его матери, другой — сама мать, а третий — его невеста Лаура Суррако. Пара брюк принадлежала его близкому другу Даниэлю Маспонсу, а ремень он получил от Паррадо, сказавшего:

— Это подарок моего лучшего друга Панчито. Теперь мой лучший друг — ты. Возьми ремень!

Канесса с благодарностью принял подарок; еще он надел лыжные перчатки Абаля и лыжные ботинки Хавьера Метоля.

Кузены накормили героев завтраком. Остальные смотрели на них в молчании. Невозможно описать чувства, овладевшие ими в ту минуту. Все понимали, что эта экспедиция — последняя надежда на спасение. Потом Паррадо снова разделил пару красных башмачков, купленных в Мендосе для племянника. Один башмачок он положил в карман, другой повесил на багажную полку в салоне.

— Не переживайте. Я вернусь и заберу его, — пообещал он.

— Хорошо, — ответили остававшиеся в самолете. Воодушевление Паррадо взбодрило их. — Не забудь забронировать на всех гостиничные номера в Сантьяго.

Трое парней обнялись с друзьями на прощание и под крики «Аста луэго![88]» отправились в путь.

Когда они отошли от фюзеляжа ярдов на пятьсот[89], из него выбежал, шатаясь, Панчо Дельгадо и прокричал вслед, размахивая небольшой статуэткой:

— Постойте! Вы забыли взять Мадонну Луханскую!

Канесса остановился и обернулся на крик.

— Не волнуйся! — отозвался он. — Если Она хочет остаться с вами, пусть остается. Господь будет пребывать в наших сердцах!

Они пошли по долине, зная, что отклоняются от намеченного курса к северо-западу и рано или поздно придется повернуть строго на запад и взобраться на гору. Окружающие склоны выглядели очень крутыми. Канесса и Паррадо заспорили о том, как скоро им придется карабкаться по скалам. Висинтин, как обычно, не имел собственного мнения по столь острому вопросу, но его спутникам удалось договориться. Они сняли показания сферического авиакомпаса и стали подниматься по долине в западном направлении. Приходилось не только преодолевать крутые участки склона, но и бороться со снегом, который уже начал таять, и даже в импровизированных снегоступах они проваливались по колено. Все подушки промокли, и подниматься в гору, широко расставляя ноги, было крайне сложно. Ходоки упорно шли вперед, делая передышки через каждые несколько ярдов[90], и, когда в полдень остановились отдохнуть у голой скалы, находились уже довольно высоко, но могли далеко внизу разглядеть «Фэйрчайлд» и маленькую группку людей, гревшихся на солнце и наблюдавших за их восхождением.

Пообедав мясом и жиром, путники еще немного отдохнули и отправились дальше. Они намеревались достичь вершины до темноты, так как склон был слишком крутым для выбора места ночной стоянки. Пока они взбирались вверх, перед их мысленным взором возникали картины, которые они ожидали увидеть по другую сторону горы: зеленые долины, небольшие возвышенности и, возможно, даже хижину пастуха или дом фермера.

По опыту прошлых экспедиций парни знали, насколько неточно восприятие расстояний среди скал. На закате дня они все еще были очень далеки от вершины. Понимая, что придется провести ночь на склоне, путники начали выискивать взглядом ровную поверхность. Гора была почти вертикальной. Висинтин взобрался на свободный от снега уступ и, потеряв равновесие из-за тяжелого рюкзака за спиной, едва не сорвался вниз. В последний момент он успел отвязать рюкзак и сбросить его на снег. Это происшествие сильно напугало его, он застонал и начал жаловаться, что у него нет сил идти дальше. Бедняга был в полном изнеможении: чтобы переставлять ноги, приходилось поднимать их руками.

Начало смеркаться. Отряд сильно встревожился. Когда ребята добрались до следующего уступа, Паррадо предположил, что его поверхность может быть ровной, и начал взбираться на него. Канесса остался внизу с его рюкзаком. Неожиданно раздался возглас: «Поберегись!» — и большой камень, отломившийся от скалы под регбийными бутсами Паррадо, со свистом пролетел рядом с головой Канессы.

— Господи! Ты убить меня хочешь, что ли?! — прокричал Канесса и разрыдался. Беспросветная тоска овладела им.